Первое соблазнение

Если, кто говорит, что клитор также легко найти у женщины, как и саму половую щель – не верьте. Это все находится в более зрелом возрасте, но не в первые студенческие половые опыты.

Как любой студент, мечтающий лишь только засунуть, и, не вынимая «кончить» два раза, так и любая студенческая подруга мечтает, чтобы ее партнер, кончал, но только не в нее.

Если же всех студенческих женщин разделить на определенные группы, то получается, что группа, живущая нормальной половой жизнью, очень даже и немаленькая.

Ну, посудите сами. Есть прожженные колхозные давалки, потерявшие свою невинность, еще в пятом классе, на сеновале. Но также есть и городские шлюшки, всем своим видом, показывающие, что меня только вчера «трахнули», и я бы рада, но где же те гарантии, что мной не только попользуются, но и может даже замуж возьмут.

Что эти бляди, что и другие. Вот такой контингент и окружал нас на протяжении пяти лет на факультете. Но, используя принцип, что «не е… где живешь», студенты мало использовали в своих половых утехах, своих сокурсниц, предпочитая всякую погань из ресторанов и кабаков.

А вот этого живого товара хватало ежечасно и ежедневно. Проституция еще не открыла свой зловещий, зарабатывающий на продаже женского тела лик. Каждый, в меру своей испорченности, искал эту определенную группу женщин в ресторане, на танцплощадке, в магазинах, в общежитии и реже в своем институте.

Студенты считали за благо найти симпатичную официантку из ресторана или кафе, и потом, используя ее служебное положение, каждый вечер находиться за столиком и поглощать халявные блюда из ресторанного меню. Пока знакомая обслуживала ресторанные столики, такой вот ресторанный «альфонс», сидел, попивая пивко с водочкой, даже и не думая расплачиваться, потому, что и просто не было денег, да если бы и были, то никогда не заплатил.

Надо отдать должное этим ресторанным подругам, они всячески старались помогать студентам, для этого подсаживали нас к столикам заведомо богатых клиентов, а тех стоило лишь только раскрутить про басни из жизни студентов-медиков, про всякие ужасы в анатомке, и те готовы были поить нас хоть целый вечер.

Бывало за день, столько поменяешь столиков, что и не помнишь, где же вначале сидел. И главное, официантки просили не уходить, оставаться на своих местах, временами, подтаскивая неучтенные кухонные блюда, которые мы с удовольствием поглощали. Что они от этого имели, одному богу известно, но они страшно любили студентов и хотели, чтобы их провожали до дома, вернее до «блат хаты», где устраивались пьяные оргии до самого утра.

С собой обычно забирались продукты с кухни, выпивка, и все это безжалостно уничтожалось в считанные минуты, и невозможно было понять потом, от чего все пьяны, сыты и довольны.

В те времена, в городе Омске, работало много иностранцев. Они помогали что-то монтировать на заводе пластмасс и нефтеперерабатывающем комбинате. Жили они в городке «Нефтяников», и питались, и гуляли на строго отведенной территории. Естественно за ними наблюдали соответствующие органы и в поле зрения этих бойцов невидимого фронта попадали и мы, но, что удивительно, мы как бы чувствовали это негласное присутствие, что постепенно к нему привыкли и не обращали никакого внимания.

Рестораны в те далекие советские времена значительно отличались от нынешних. Если ты не имел знакомых среди официанток или швейцаров, то надежды попасть вечером в кабак просто не было никакой. В простой, обычный день в ресторан было не протолкнуться.

Если же в ресторан завозилось пиво, то желающих попить «Жигулевского», было навалом. Официантки, всегда придерживали пиво для своих клиентов. Простой посетитель мог весь вечер просидеть и просить пива, ему никто никогда ничего не принесет. Это если, кто днем забредет в ресторан, то могут и выделить пару бутылок пива. А так, к пиву обязательно надо было брать водки, два-три блюда закуски, да еще официантке необходимо дать сверх счета, хотя счет в те времена и не выписывался и был полный беспредел при расчете.

Так вот наши иностранцы повадились ходить в те же рестораны, что и мы простые советские студенты. А иностранцы были, никакие там демократы, в роде болгаров и поляков, а настоящие: англичане, западные немцы, французы. И наша вся блядва, вокруг них так и увивалась. А около последних всегда были и мы. Все эти Тони, Сэмы, Джоны, Смиты сразу же поняли, что если они не будут знакомы с официантками, то тоже не смогут попасть ни в один из советских ресторанов. Официантки же вели массированную атаку на иностранцев, с целью захомутать их, женить на себе и уехать заграницу.

Некоторым удавалось, и уезжали, а другие, видя живой наглядный пример, стремились всячески ублажать их.

В один из вечеров, пришли мы со своим другом Серегой Епановым в ресторан, поужинать, да так поужинали, что все происшедшее помнится, как кошмарный сон. Официантка Вера, наша давняя знакомая, посадила нас к своему хахалю-иностранцу Хэму. По слухам, которые кружились в ресторанной среде, все шло к тому, что Вера с Хэмом должны были пожениться. Сама Вера слухов не опровергала, была она девицей видной. Все было при ней и фигура и лицо, но, как и большинство официанток, слишком уж была слаба на передок. И конечно наш англичанин запал на нее и на правах друга, уже заходил в ресторан, как к себе домой.

В этот вечер все места в ресторане были заняты, и нас посадили за один столик с иностранцем. Хэм не возражал. У него был отдельный столик, и видно поглощать водку в одиночестве ему порядком надоело.

Заказали, как обычно, дежурный набор: триста граммов водки, четыре бутылки пива и закуску. Хэм, по всей видимости, приговорил уже граммов двести и сидел навеселе, но больше не пил.

Мы, как гостеприимные хозяева предложили ему выпить. Серега, молча взял стакан у Хэма, налил водки и сказал тост:

• Ну, за знакомство, - показывая ему на стакан, дескать, давай, пей, но Хэм мотает головой и с трудом, выговаривая слова по-русски, отказывается.

• Спа –сы-бо, нэ могу, пас!

• Как, ты не можешь, ведь налили, пить надо, - ничего не может понять Епанов, ведь ни один из студентов, никогда не отказывается от выпивки, да еще халявной, - пить надо, вот так, - и Серега одним махом опрокинул стакан с водкой в горло и запил кружкой пива.

• Я, уже много выпил, уже не лезет, - старался отбиться от нас Хэм.

• Лезет, не лезет, все равно полезет, - заключил Епанов и насильно стал Хэму подвигать стакан с водкой.

Как истинный англичанин, Хэм, не стал дальше себя уговаривать и опрокинул эту бездонную по английским меркам емкость. И показывая, что выпил все, пустой стакан поставил на голову.

• Хорошо? А? Что я тебе говорил! – расхрабрился Серега, - а то, нельзя, не лезет, еще, как полезло. Знай наших корифанов.

Хэм, с выпученными глазами, еще минут пять соображал, как это он сумел так много выпить за один раз – одним махом выполнил всю свою вечернюю норму в баре.

Что для англичанина вечерняя норма, то для русских это разовая доза.

• Сейчас легче, станет, не волнуйся, - с видом знатока, заключил Епанов, - лучше загаси все пивком.

• Пывом, нельзя, утром будет очень плёхо…. Головка, ой- ой!

• Да, плюнь ты, на эту головку. Завтра будет завтра, а сейчас сегодня. Лучше выпей пивка, быстрей дойдешь до нашей кондиции.

• Мнэ, нэ надо, вашей кон-ди-ции. Я здесь приехал работать, а не распивать водку в ресторане.

• Ну, и работай, мы, что тебе мешаем, - Епанов, продолжал гнуть свою линию, - за компанию, по русским обычаям полагается выпить все до дна. Так, что не обессудь!

Бедный Хэм уже не знал, как ему отвертеться от своих надоедливых соседей. Но после всего выпитого, по его добродушному виду было ясно, что он особо и не собирался отворачиваться. Вера-официантка тем временем принесла нам закуски и еще одну бутылку водки. Хэм, вначале попытался сделать отрицательный жест: «Хватит, на сегодня, все!», - но потом, мысленно поборовшись со своим внутренним противником, махнул рукой и стал разливать водку по стаканам.

Нам, этого только и надо было. Халява началась. Оркестр, тем временем, наращивал свой темп концертного выступления. Подвыпивший люд бросался в танец, как Александр Матросов на амбразуру. «Москва златоглавая», сменялась «Мясоедовской», потом «Семь сорок» и что-то блатное одесситское. Народ гулял, отдыхал, девицы визжали, мужики покрякивали и танцевали, что-то среднее между шейком и твистом. Любой быстрый танец представлял из себя смесь конвульсивных движений и топтаний на месте, с небольшим пристукиванием и пошаркиванием, в зависимости от ритма мелодии.

Образовывался такой хоровод, где каждый старался, как мог показать свои танцевальные способности. Быстрый танец сменялся медленным, во время которого парочки переплетали друг друга как пауки и лобызались, танцевали и жались в любовном экстазе.

Мы, тоже не остались в стороне от этой вакханалии. С нами в быстрый танец устремился и Хэм. Он, длительное время никогда не принимавший активного участия в танцевальных упражнениях, в этот раз оторвался на полную катушку. Плохо соображая, в наших советских танцах, которые вообще – то были западного происхождения, решил он удивить толпу. Хэм бросился танцевать в присядку и при этом, что-то выкрикивал по-английски. И откуда у него взялась такая удаль. После каждого такого танца, мы садились за стол и продолжали алкогольные возлияния.

Алкоголь все-таки подействовал на Хэма. Бедный английский организм потерпел полное фиаско. Голова его стала клониться к столу, пока полностью не упала, и не раздалось громкое посапывание, переходящее в храп.

Верка-официантка нас попросила, чтобы мы помогли Хэма дотащить до ее дома. Как позже мы узнали, она никак не могла затянуть его в свою постель. А замуж за иностранца страшно хотелось. Но никак Хэм не поддавался на ее уговоры. Или иностранцев строго настрого предупредили не иметь никаких половых связей с советскими женщинами, или еще какая- то другая причина, но Хэм дальше ухаживаний за Веркой дело не доводил. Вот здесь случай и представился. Накачав, Хэма до крайней кондиции, взяв его под руки, мы выползли на улицу. Вера, прихватила с собой всякой закуски, водки, пива и мы, с шумом усевшись в первое же такси, отъехали к ней домой.

Дома у нее мы продолжили излияния, после которых Хэм, несколько пришедший в сознание окончательно полностью отключился, и пришлось его тащить в кровать. Вот здесь и началось самое интересное. Вера хотела, чтобы ее трахнул Хэм, но мы видно так перестарались, с этой пьянкой, что от него пользы было мало как от мужика. Уж как его Вера и не пыталась привлечь своими обнаженными телесами, у Хэма было все «на полшестого». Зато у нас от этих сексуальных заигрываний Вероники встало «на полпервого».

• Ребята, ну помогите, мне этого иностранца расшевелить? – умоляла нас Вера, - когда же еще такая возможность представится.

• Мы, что ему должны член в тебя всунуть, - спросил я.

• Да, нет, член я и сама вставлю, вы хоть его на меня затащите, может он и очухается и сможет исполнить свой мужской долг.

• Нет, только ты сама нам помогай, - предложил Епанов, - как же мы такого бугая возбуждать будем, ты сама бы взяла у него член в рот, глядишь у него и заколышется.

• Да, я в жизни еще ни у кого не брала, - стала оправдываться Верка, - ну, честное слово. Вы, что ребята мне не верите?

• Верим, верим! Но мы бы тоже хотели принять участие. Ты, как Вера не возражаешь?

• Да, не возражаю. Пока, Хэм спит, можно и с вами любовью заняться.

Нас не надо было долго уговаривать. Все-таки Вера была фактурная девочка. Все было при ней, и грудь, и задница, и ноги от ушей, а самое главное, уж очень она любила это дело. Так мы с Серегой по очереди, рядом со спящим Хэмом, в одной кровати и оприходовали нашу общую знакомую.

Хэм, часа через два стал подавать признаки жизни, начал щуриться от света, мы же быстренько оделись и как ни в чем не бывало, уселись за столом, продолжая пьянку. Тут уже Верка, несколько утомленная от сексуальных утех, стала тормошить его, целовать и пыталась затащить его на себя. В один из моментов ей показалось, что мужская иностранная плоть напряглась, и она тихо нам прошептала:

• Ребята, кажется у Хэма встает, помогите мне его на себя затащить.

• Куда, это затащить, - не понял ее Епанов.

• Да, на меня, а то я под него не подлезу. Тяжелый черт!

• Может тебе помочь и член вставить?

• Да, только поднимите его, я сама вставлю, - заверила нас Верка.

Нам ничего не оставалось делать, как поднять на руки с двух сторон Хэма и опустить его на Верку. Почувствовав под собой мягкую женскую плоть, Хэм заворочался, и …. больше ничего. Вера же тем временем, изогнувшись в какой-то немыслимой позе, сумела-таки всунуть член Хэма себе во влагалище, и начала активно двигать бедрами.

Мало- помалу наш иностранец стал просыпаться. Со стороны эта была захватывающая картина. Спящий, без движения мужик, лежит с закрытыми глазами на голой, с раскоряченными ногами девке, активно работающей задом. По мере пробуждения и раскрытия глаз на лице его отражалось вначале недоумение, потом удивление, переходящее в осмысленное выражение. Хэм, начинал понимать, что он кого-то трахает. Попытки его слезть, пресекались крепкими объятиями Веры, как спрут обвившую свою жертву.

А тут еще Верка начала разыгрывать самую настоящую страсть, начала кричать, извиваться, руками щипать Хэма, что уже и он стал потихоньку заводиться. Наконец откинувшись от Верки Хэм перевел свое дыхание:

• О, как же я оказался в кроватке? Кто меня, уложил спать? Нэ понимай!

• Хэм, любимый, - заскулила, прижавшись к нему со всей силой Верка, - ты же сам, меня заставил раздеться и силой овладел мной. О, какой ты сильный, мой дорогой! Правда, же ребята?

• Да, да, конечно. Мы не успели и глазом моргнуть, как ты сам затащил Веру в кровать, - ответил Епанов, - все говорил, что очень хочешь ее сильно любить. Мы и не мешали твоей любви, ушли на кухню, любите друг друга.

Хэм в недоумении стал вертеть своей головой, переводя глаза, то на Верку, то на нас. Его не убедили наши доводы, но он же не мог отрицать, что только, что трахнул свою ресторанную симпатию. Симпатия, сама скромность, небрежно вывалила из-под одеяла свою грудь четвертого размера и влюбленными глазами пожирала иностранца.

Хэму ничего не оставалось делать, как сидеть рядом на кровати с голой Веркой и невольно касаться ее обнаженного тела, которое даже у мертвого могло поднять мужское достоинство.

Допив остатки алкоголя, мы пошли устраиваться спать на полу в соседней комнате. Верка же устроила своему иностранцу такую ночь любви, что когда утром, мы поднялись, то Хэма всего шатало. На его довольной роже было написано превеликое удовольствие.

История эта, правда, так ничем и не кончилась. Протрахав, Веронику в течение двух месяцев, Хэм уехал на рождественские каникулы в Англию. Как не ждала его Верка, но больше уже ее будущий перспективный муж не вернулся в Омск.

Как потом уже сказали его друзья, ему больше не продлили визу, и он имел большие неприятности у себя в Англии. Так ничем и закончилось первое соблазнение иностранца.