Наши первые наставники

Уже с первого курса, попав в этот стремительный кругооборот кафедр, лекций и практических занятий, мы, недавние абитуриенты не знали, как нам стоило вести в той или иной ситуации. Первые советы бывших студентов и вновь поступивших, то есть проучившихся, меньше года в институте, слушать можно было, но советы не всегда соответствовали истине и чаще носили негативный отпечаток.

Советы любого «второгодника», студента поступавшего дважды в течение двух лет и проходивших по конкурсу в мединститут, можно было слушать, но с большой натяжкой. Чаще всего эти советы касались одной темы, какие лекции писать, а какие нет; на какие занятия ходить, а какие можно безболезненно пропустить; какие преподаватели хорошие, а какие плохие.

И вот по нашей просьбе, классная дама устроила встречу с одним из известных студентов в институте, ленинским стипендиатом, круглым отличником и большим общественником – Олегом Маклаем.

Перед нами предстал страшно худой студент, уже в возрасте, лет примерно 30 – 35. На, что мы сразу же обратили внимание, так это на вставленные во рту золотые коронки.

• Да, ребята, кхе – кх.., тяжело учиться на стомфаке, но ничего не поделаешь, если поступили, кх- кх, то надо учиться, - так начал свой долгий нравоучительный монолог ленинский стипендиат. Видно от частого курения, он постоянно покашливал, а пальцы правой руки были желтые от никотина. - Все эти басни о хороших и плохих преподавателях – брехня, если выучил предмет, то хороший преподаватель, если нет – то плохой, - продолжал он, - если все учить, что задают на каждом занятии, то можно просто свихнуться. Тот объем материала, что задают на первых курсах, просто прочитать невозможно, не то, что выучить. Во- первых, не всегда спрашивают по учебнику, чаще ориентируются на лекции, которые читает заведующий кафедрой. Во – вторых, требуют конспектировать первоисточники, на общественных дисциплинах. Труды Маркса, Энгельса и Ленина вы должны на протяжении всей учебы знать и полностью все конспектировать.

Отвлекаясь, от монолога нашего отличника, хочу сказать, что общественных дисциплин, во время учебы в институте мы «освоили» превеликое множество: история КПСС, политэкономия капитализма и политэкономия социализма, философия – диалектический материализм и исторический материализм, научный атеизм и научный коммунизм. Каждый семестр сдавали экзамены и писали такое количество конспектов, вернее переписывали с других конспектов, что можно было издавать отдельную книгу под названием «Популярный марксизм – ленинизм. Заметки студента». Если же в дни учебы проходил партийный съезд или конференция, то материалы этого партийного форума обязательно вставлялись в экзаменационные вопросы, и естественно все необходимо было законспектировать.

Да еще, преподаватель проверял не только качество написания конспектов, но и количество. Если надо было написать 48 конспектов, то и должно было их быть ровно 48. Если меньше, то студент автоматически не допускался до экзаменов, пока не сдаст все конспекты. Все это заносилось в журнал преподавателя и ближе к сессии, на каждом занятии, преподаватель зачитывал: «А вы, товарищ студент, называлась фамилия, - из-за «Трех источников и составных частей марксизма», не будете допущены к экзамену. Будьте к этому готовы, сударь!»

И такие чтения, касались каждого студента. Сколько бумаги мы перевели, конспектируя труды классиков марксизма, трудно и подсчитать, а, сколько же государство потратило на издание всех этих трудов? Мы всегда только мысленно задавали этот вопрос, вслух спрашивать – дураков не было. При этом невозможно было купить ни одной просто хорошей книги русского классика, не говоря уж о зарубежных авторах – детективистах.

Но вернемся к монологу нашего ленинского стипендиата.

• Далее, вы должны сдавать по иностранному языку «тыщи», если вовремя не сдадите, то не получите зачет, ну, а сдав их с опозданием можно и всю сессию пропустить, - продолжил Олег Маклай. - Лекции желательно все посещать, если пропустите много, то за пропуски их, вас обязательно спросят на экзаменах. Писать трудно, но надо. Вы должны уяснить одну истину: «Надо научиться учиться!»

Вначале мы и не поняли, что это за такая истина, только уж потом, когда заканчивали факультет, на последних курсах, поняли насколько прав был наш ленинский стипендиат. Перелопатить весь этот ворох знаний - невозможно, объем громадный. Каждый день учить невозможно, причин много. Обычно задавали по тридцать – сорок страниц учебника, да еще лекции в придачу. Так и не это главное. Придя на занятия, преподаватель начинал спрашивать нас то, что вообще и не задавал, или этого просто не было в учебнике. На недоуменный вопрос, а где же нам это все искать, всегда был один ответ: «Надо больше заниматься с литературой и посидеть над монографиями в библиотеке». Другого ответа и не звучало.

Сам процесс обучения был поставлен так, чтобы максимально отчислить некоторое количество студентов в первые же дни учебы. Вот здесь кафедре химии и была отведена определяющая и карающая роль в учебном процессе и слова Д.И. Менделеева о том, что «Без достаточных знаний химии, врач совершенен, быть не может», были наиболее актуальны.

С одной стороны, вообще и правильно была налажена система подготовки специалиста с высшим образованием. При плановом приеме 150 человек на факультет, обычно набиралось на 30-40 человек больше. И кого набирали! Это уж мы потом узнали, откуда на факультете брались откровенные дураки и тупицы.

Основная масса, это, конечно, были школьники, сразу же после окончания городских школ.

Вторая большая группа: это колхозные стипендиаты и окончившие деревенские школы, получившие направление из хозяйств и обязанные вернуться в свою деревню работать врачом. Из этой группы, почти никто обратно и не вернулся после окончания института. Дураков нема! Жизнь в деревне они узнали с детства и не сильно стремились обратно. Туда поехали городские.

И третья группа – это демобилизованные из рядов Советской Армии, выпускники медицинских училищ.

В целом, для поступления в мединститут, было негласное преимущество у мужчин. Страна нуждалась во врачах и в армии, и в военное время. Всегда маячил в воображении образ врача, смело вытаскивающего из-под огня с передовой раненого бойца. Опыт предыдущих войн говорил о том, что женщинам было труднее справляться с этой тяжелой обязанностью.

Но при всем этом преимуществе, в медицинский институт больше поступало женщин, а мужчины не очень сильно стремились связать свою жизнь с медициной. Да и у нас на факультете, вначале образовали несколько мужских групп, но к концу первого учебного года, от них остались одни только жалкие воспоминания, а женские были почти в полном составе. В мужских группах была успеваемость очень низкая, а в женских на порядок выше. Пришлось деканату на втором курсе делать уже смешанные группы.

Но наш монолог со стипендиатом продолжался.

• Главное, ребята в институте, не получить гастрит или язву желудка, Кхе- кхе.… У вас не будет времени ни на обед, ни на завтрак. Эти переезды вас задолбают. Кхе…Основное время будет приходиться ни на учебу, а на дорогу. Но вы, все равно должны с утра пораньше вскипятить чайку и скушать бутербродик с маслицем. Вот тогда и желудок будет в порядке и настроение преотличное. Эх, - кхе… Я вот с этой учебой полностью посадил свое здоровье… - сказал Олег и о чем- то задумался.

Позднее мы узнали, где посадил свое здоровье наш ленинский стипендиат. Это было связано не с учебой, а совсем с другими причинами.

Выйдя из своих размышлений, Олег продолжал:

• Не раздражайте преподавателя, если вы попадете к нему на крючок, то вам тогда никто не поможет, будь вы хоть семи пядей во лбу. Есть препы, которые открыто, показывают свою неприязнь студенту, здесь хоть знаешь, от кого, что прилетит, а вот такие, которые скрывают свою ненависть и злобу до сессии – их опасайтесь! На экзаменах они на вас и отыграются, только и держись. Будешь сдавать зачет или экзамен, до следующей сессии.

Здесь важно пояснить, что в те, тридцатилетней давности времена, многие студенты учились на втором – третьем курсах, а у них не было зачетов или экзаменов за первый курс. Когда я поступал на первый курс, то с этим было покончено, где-то к концу второго семестра и нам уже не было такой поблажки, которой пользовались раньше студенты, чтобы, не сдав один экзамен, имея академическую задолженность, учились на другом курсе.

Приказ ректора звучал однозначно: студентам разрешается два раза сдавать экзамен, третий раз только с разрешения и в присутствии представителя деканата. Были переэкзаменовки и в четвертый раз. Но это разрешал ректор, исключительно в редких случаях. Это когда уже приходили родители неудачника и обивали пороги приемной ректора, доказывая, что их ребенок случайно не выучил и ему попался трудный вопрос. Ректор, добрейший человек, Леонид Васильевич Полуэктов, разрешал таким просителям еще раз попробовать свои силы в переэкзаменовке.

А Олег Маклай продолжал свой монолог:

• Лекции пишите, но не все. За некоторыми лекторами невозможно угнаться, да и часто пересказывают учебники, а вот такие предметы, как химия – пишите. Здесь вам учебники не помогут. Спрашивают по лекциям, да и то, надо чуть ли не по лекциям слово в слово пересказывать. А если пропусков много, то сперва будешь отвечать по пропущенным лекциям, а потом уж по билету. Еще ни один студент такой экзаменовки не выдерживал. Попробуй все лекции выучи!

Жизнь полностью подтвердила правильность рассуждений нашего студента-наставника. Правда, он сам, совсем не выполнял все эти свои предписания. В конце весеннего семестра Олега Маклая посадили в тюрьму, буквально сняли с государственных экзаменах. Да и причина была наша, стоматологическая. На протяжении десяти лет Олег перерабатывал золото на зубные коронки. Вот где он свое здоровье и подорвал. Штампуя золотые коронки, да еще в домашних условиях, можно было не только здоровье потерять, но и сесть на длительный срок. Единственное, что его спасло от длительного срока – он был единственным кормильцем у младших брата и сестры. На суде и прозвучало, как оправдание всех его криминальных действий, отсутствие родителей.

На пятом курсе мы встретили Олега Маклая. Он договаривался с деканом о сдачи госэкзаменов. Не знаю, получил ли он красный диплом, все-таки был Ленинским стипендиатом, но выпускался он вместе с нами.

Вот такая история и произошла с нашим первым студенческим наставником.