Наша общественная жизнь

Годы развитого социализма были насыщены различными общественными мероприятиями и собраниями. Любой комсомолец или коммунист должны были активно участвовать в общественной жизни факультета или института.

Каждый день бурлила общественно - политическая жизнь в ВУЗе. Как же по дням недели распределялись эти все мероприятия.

По понедельникам, а этот день с незапамятных времен был отведен партийной учебе, проходили занятия в Университете Марксизма – Ленинизма, в кружках по изучению коммунистической морали, научного атеизма и последних документов партийных форумов. Весь институт был полностью охвачен учебой в кружках. Каждый преподаватель и студент обязаны были посещать занятия и учиться марксизму - ленинизму. Вечером все аудитории института были переполнены слушателями.

В Университете основоположников научного коммунизма обучение длилось в течение 2 лет. После окончания сдавались самые настоящие экзамены, и выдавался диплом, и думаете, на этом заканчивалось политическое воспитание. Как бы не так. Пройдя один университет, и если ты являлся молодым коммунистом, то тебе надо было записываться в Школу Молодого Коммуниста. Освоив все премудрости молодого коммуниста, тебя уже ждал кружок основ коммунистической морали или семинар по изучению научного атеизма, и так до бесконечности.

Возникшие более семидесяти лет назад первые большевистские кружки плавно перенеслись в современную жизнь, как будто не было сейчас ни радио, ни телевидения, и никаких средств массовой информации, а из газет выпускалась одна лишь газета «Правда».

С наступлением же перестройки все обучение резко прекратилось и никто, особенно, и не заметил, что исчезла из жизни эта главная ее составляющая часть – изучать партийные документы. Никто особенно не расстроился. Правда стали меньше встречаться по вечерам в институте, но зато появилась возможность больше посидеть над научной литературой в библиотеке, а не изучать задачи и цели очередного партийного форума.

Все вдруг разом стали политически грамотными и образованными. И куда только подевались все эти кружки?

Но жизнь в институте, в те времена, кипела и продолжалась. Во вторник проходили заседания ректората с привлечением всех общественных деятелей и активистов института, деканов, заместителей деканов, членов парткома и месткома, студентов из Комитета комсомола и Профсоюзного комитета.

Среда – это партийный день. Все четыре факультета в этот день собирали полные аудитории членов КПСС, кандидатов в члены КПСС и преподавателей со студентами, активно сочувствующими и готовящимся пополнить ряды самых передовых строителей коммунизма. Собрания обычно делались открытыми, то есть привлекали всех желающих и не желающих поучаствовать в заседаниях. Но если поступало какое-нибудь важное письмо из ЦК Партии, то после разбора всей повестки собрания, председательствующий вставал и торжественно объявлял: «Просьба всех беспартийных и приглашенных покинуть зал заседания. Остаются только коммунисты и кандидаты в члены КПСС!». И многоуважаемые профессора, и доценты, и просто преподаватели, вставали и уходили с собрания, под взглядами коммунистов, полных решимости обсуждать очередной важнейший документ.

Ничего тайного в этих документах не было. Обычно сообщали очередные цифры о росте преступности в стране, взяточничестве среди высокопоставленных чиновников, о борьбе с религией, об усилении активности враждебных нам иностранных разведок, об урожае оставшемся под снегом. Главное все эти трудности, по словам авторов, временные, будут со временем преодолены и наша «любимая Коммунистическая Партия во главе с Центральным Комитетом» приложит все силы для дальнейшего повышения благосостояния народа. Ну, а пока потерпите. Лучше пораньше, часов в пять утра вставайте и занимайте очереди за молоком, хлебом, а то если позже встанешь, то ничего и не достанешь! В те времена ничего нельзя было купить – только достать. И от того, сколько у тебя было знакомых буфетчиц и заведующих столовыми, и зависел твой обеденный рацион и жизненный уровень. А пока, изучив очередной партийный опус и одобрив линию партии, мы должны были донести до масс ее судьбоносные решения. Невольно все задавались вопросом, а почему сразу всем партийным и беспартийным не обсудить документ и принять необходимые решения. Но, нет.

Боялись, где - то там наверху, что не так поймут на низах. Лучше вначале все обсудить с коммунистами, ну, а потом всем другим втолковать, с учетом местных условий.

Четверг был отдан полностью Ученому Совету и профсоюзным организациям. Если первые занимались сугубо научной работой в институте, то Местный комитет вырабатывал свою стратегическую позицию – распределял бесплатные санаторно-курортные путевки среди своих активных членов, материальную помощь, улучшал жилищные условия профессорско-преподавательского состава. Но больше получал жилищных благ профессорский состав, о рядовых преподавателях заботились мало.

Пятница это день всех научных обществ. В зависимости от специализации стоматологи собирались отдельно, у хирургов была своя секция, педиатры также постоянно собирали свои научные общества.

Жизнь кипела. Каждый день был занят до предела. Кроме этих сборищ, каждый преподаватель являлся классным «папой» или «мамой» в своей студенческой группе. А это тоже требовало еженедельных встреч и разговоров.

Сюда надо еще отнести почти ежемесячные субботники и воскресники, которые обязательно проводились в честь какого-нибудь праздника или просто так, чтобы пополнить кассу профкома или комитета комсомола.

И вот отдельно, над всем этим многообразием общественных проявлений, стояли дежурства в Добровольной Народной Дружине или просто в ДНД. Тогда ДНД являлась одним из самых важных факторов в воспитании подрастающего поколения. Командир всей институтской дружины являлся непременным членом партийного комитета института. Член парткома – это звучало! А были еще командиры дружин на каждом факультете. Да, еще активисты – студенты, которые дневали и ночевали в штабе. Охрана общественного порядка предполагала, что каждый человек невольно соприкасается с реалиями современной жизни. Студент был просто обязан два раза в год продежурить один вечер с семи до одиннадцати часов вечера, и если особенно повезет простоять в оцеплении на первомайской или октябрьской демонстрациях.

Как же проходили дежурства? К семи часам вечера подтягивались студенты. Обычно на дежурство выходило две студенческие группы. Собиралось человек двадцать. В самом штабе работали активисты со старших курсов, которые и вели запись студентов, постоянно через каждые сорок пять минут отмечали в журнале приход и уход дружинников. Непосредственно перед самым дежурством командир институтской дружины или один из его заместителей проводили инструктаж.

• Товарищи, дружинники, вы приступаете к охране общественного порядка. Нам доверен самый важный участок патрулирования в нашем городе – от Драматического театра до Юбилейного моста и участок перед ним, именуемый в народе «Стрелкой». Группа 148 ведет дежурство по четной стороне улицы, другая по нечетной. Просьба заходить во все темные места и закоулки. Такими на нашем участке являются общественный туалет у магазина «Круглый», двор кинотеатра «Художественный» и, конечно же «Стрелка», где собираются любители выпить и прочие антисоциальные элементы. Вам будут выданы повязки. Просьба до конца дежурства их не снимать. Отмечаться в штабе через каждые 45 минут. При отсутствии студента больше 1 часа, он автоматически снимается с дежурства. Какие вопросы?

• А куда пьяного тащить, если он валяется в подворотне? – обычно кто-нибудь спрашивал из студентов.

• При обнаружении пьяного человека, один из вас должен придти в штаб и дежурный вызовет оперативную машину, которая и увезет его в вытрезвитель, а другие должны остаться возле лежащего элемента. Если же увидите сотрудника милиции,…

• Пьяного, что ли? – раздался чей-то голос.

• … шутки в сторону, - обрывал шутника командир, - то обратитесь к нему, сотруднику милиции. Он знает, что делать. Сами лучше пьяных не тащите. Они могут сопротивляться и случайно вас ударить. Да, чуть не забыл, ходите по три-четыре человека, с обязательными повязками на рукаве. Не ходите толпой, всей группой. Я повторяю, только по два-три человека.

После такого инструктажа мы дружно выходили из штаба дружины и весело шли по центральной улице до ближайшего магазина. Этой продовольственной точкой был известный всему городу гастроном, в народе называли его «Круглый», там все торговые прилавки находились по окружности стен, а в средине же находились кассы. На круг этот магазин никак не походил, но вот приклеилось название и магазин так, и стали называть «Круглый».

При подходе к магазину, один из нас снимал красную повязку дружинника и шел покупать вино и водку. Мы же с важным видом прогуливались между прилавков, выискивая потенциальных посетителей вытрезвителя, в душе надеясь, никого не встретить. Покупали простую закуску, чаще всего это были пирожки с ливером или соленую кильку с хлебом. На большее, денег не было, да и этого хватало.

В одном из автоматов с газированной водой благополучно умыкали стеклянный стакан и устремлялись к самому злачному месту нашего дежурства – «Стрелке». При виде такой здоровенной толпы дружинников, все бичи и пьяницы разбегались в разные стороны, ну, а мы, выбрав укромный уголок на берегу сибирской реки Омки приступали к возлияниям.

Пропьянствовав 45 минут и опустошив, одну или две бутылки вина или водки, устремлялись быстрей в наш родной штаб. Истекало время нашей первой отметки. Благополучно отметившись и доложив, что на участке все спокойно, опять уходили в патрулирование. На этот раз целью нашего маршрута была «Пирожковая», которая находилась рядом с кинотеатром «Художественный».

Здесь была более цивильная обстановка. Продавались на вынос вино и водка. Можно было купить в любом ассортименте пирожки, пельмени со сметаной, маслом, с бульоном. Один был только недостаток. Стены этого заведения были зеркальные, а столики стояли вдоль стен, за которыми можно было только стоять. И если заходила милиция, а они тоже, как и дружинники, любили это заведение, а ты с собой приносил алкоголь, то было сразу все видно, как на ладони. Мы обычно вставали плотной толпой, так чтобы перекрыть обзор в зеркалах. Потихоньку распивали бутылочку, потом уже, пустую тару отдавали уборщице и все были довольны.

Согревшись, довольные устремлялись в штаб, чтобы отметиться. Если погода была хорошая, то патрулировали часов до десяти вечера, но если было холодно, шел снег, дождь, то обычно договаривались с дежурным по штабу. Делалось это очень просто, покупался небольшой пузырек с винцом, передавался активному дружиннику и можно было считать, что ты отдежурил все полностью. Ведь все активисты в дружине, были такими же, как мы студентами и охотно шли навстречу нам.

Надо сказать, что основной костяк в институтской дружине составляли студенты стоматологического факультета. Их конечно, меньше всего привлекало дежурство в дружине и патрулирование по улицам. Причиной их тяги к дружине были другого характера. Но об этом ниже. Правда, были фанаты своего дела, так для тех хлебом не корми, а кого-нибудь дай поймать, поучаствовать в облавах вместе с оперативниками.

В свое время у нас прославился студент Иван Саев. Уже отслужив после армии, он, как и все демобилизованные, стал активно работать в дружине. И как-то раз, находясь на автобусной остановке, сумел обезоружить и доставить в милицию опасного преступника-рецидивиста. За этот геройский поступок Ивана даже наградили медалью, дали денежную премию, объявили благодарность от руководства управления внутренних дел. Вообщем прославился парень. Но таких было единицы. Большинство же дружинников из числа студентов находили развлечения при охране общественного порядка.

Штаб дружины находился в главном корпусе медицинского института. Сейчас здесь одно из помещений занимает стоматологическая институтская поликлиника. Самый центр города. Дружинники уже знали всех бомжей, бичей, пьяниц, девиц легкого поведения, постоянно кучкующихся в центре города. Знали, где они обитают, где живут, спят, и если им не хватало, по каким-то там показателям, задержаний и правонарушений, то активисты-дружинники, быстренько притаскивали бомжа или проститутку в штаб и здесь начиналась самое настоящее представление.

Из всего этого спившегося сброда, были когда-то люди и вполне образованные, но алкоголь сделал свое дело и происходила полная деградация личности, но проблески былых знаний и ума еще сохранялись у части этого населения.

Такой бомж иногда и сам приходил в штаб, особенно зимой, когда наступали сильные морозы. Ребята разрешали им тихонько сидеть в сторонке, не отвлекать от дел насущных, но были такие яркие индивиды, которым спокойно не сиделось на месте. Вот уж те старались показать свои таланты. Кто пел, кто декламировал стихи, кто плясал, а вот была одна старая бомжиха, так та несла самую настоящую ересь. Ругала и Советскую власть, и Ленина, и Сталина, и партию и правительство. Для того времени нельзя было и в мыслях подумать что-либо плохое, а не то, чтобы говорить.

Если старые бомжи больше ругались, то молодые, особенно женщины, пытались своими прелестями завлечь молодых дружинников. Доходило до того, что если оставить такую особу без внимания, то она могла спокойно раздеться догола и расхаживать по штабу, потрясая воображение студентов. Все зависело только от того, какая из смен дежурила в это время в штабе. Вот здесь ребята и устраивали показательный стриптиз. Само слово «проститутка», еще не прижилось в народном лексиконе. Таких женщин в лучшем случае называли «девицы легкого поведения», а в худшем – «блядь». Так как проституции в стране развитого социализма, просто не могло быть, то не было и проституток. Это на диком западе есть вся эта буржуазная зараза, а у нас нет.

В самом штабе находился громадных размеров стол, старинной работы. Он раньше находился в кабинете у ректора, но менялись ректора, менялась, и мебель в кабинете и этот стол оказался в дружине. И вот однажды вечером, притащили ребята в штаб одну из этих особ легкого поведения. Что она там натворила, история уже умалчивает, но чтобы выпустить Верку - давалку на улицу, ребята заставили ее танцевать на столе, с постепенным снятием с себя всей одежды. Одним словом показать стриптиз.

Время было позднее. Уже все студенческие группы были отпущены по домам. Я, как-то случайно задержался, и вот тут и привели Веронику с улицы. На тот момент она была в сильном подпитии. Причиной ее задержания явились распутные действия с одним из мужиков на «Стрелке». Мужика отпустили, а вот ее привели в штаб. Как мне потом уже стало ясно, ребята устраивали стриптизные вечера регулярно и Верка - давалка особенно не сопротивлялась, когда ее привели в дружину. Знала, что ей предстоит делать, поэтому и спокойно сидела в сторонке. Когда все посторонние студенты, успешно завершив дежурство, покинули штаб, дежурный и обратился к Верке:

• Ну, что Вера, будем оформлять протокол или…

• Нет, лучше «или», - поспешила ответить она.

• Так, что сидишь, давай приступай, вон и гости у нас хотели бы посмотреть на твое мастерство, - и с этими, дежурный все бумаги сгреб со стола и освободил место для танцев.

• Гражданин начальник, народу, что – то много собралось сегодня, мне немного неудобно, дал бы стаканчик винца, для храбрости.

• Стаканчик будет, не волнуйся, - успокоил ее дежурный, - ну-ка, Серега, налей ей вон в тот стакан, только не в наши, мы из них сами пьем.

Пришлось мне налить вина в стакан стриптизерши. Та не заставила себя долго ждать. Разом замахнула стакан, вытерла рот рукавом и как закричит:

• Врубай, музыку! – и с невиданной для нее прытью вскочила на стол.

Ребята включили быструю музыку, и тут началась самая настоящая вакханалия. Что, собой представляет, стриптиз я и сейчас плохо воспринимаю, а уж тогда, кроме голых баб в бане, да на картинах старых художников эпохи Возрождения, мы нигде и не видели. В постели девушки не в счет, здесь все более-менее интимно и таинственно, а вот, чтобы так на столе, да в присутствии нескольких мужиков, то это для нас было неизвестно.

Верка, как заправская «стриптизерша», медленным шагом, стала передвигаться по столу, постепенно расстегивая у себя кофточку. Расстегнув все пуговицы, она сняла ее с себя и широким жестом отбросила в сторону. Под этой кофтой оказалась еще одна, потом еще и так сняла она с себя пять кофт и тут только дошла до своего затертого бюстгальтера. Былая красота еще полностью не растворилась в распутном образе танцовщицы. Грудь вылазила во все стороны из-под бретелек. Лифчик был явно ей мал. Представление продолжалось.

Музыка гремела в штабе, а Верка выгибалась и трясла своими телесами. Очередь дошла до юбок. У ней их тоже было несколько. Постепенно перешла она к теплым штанам, все их поснимала и осталась, наконец, в одном лифчике и в плавках. В глазах «стриптизерши» играл похотливый настоящий азарт. Дыхание стало прерывистым. Все тело напряглось.

• Вот подожди, сейчас она еще не то покажет, - шепотом мне на ухо сказал один из ребят, - сейчас начнет ко всем приставать.

• А, что делать, - глупо спросил я, - не бежать же из штаба?

• Не боись,… удержим Веронику от сексуальных домогательств…

Танцовщица, продолжила свой эротический танец. Первым делом, она сорвала с себя лифчик и начала мять в своих руках груди, размахивая ими во все стороны так, что мы невольно стали отодвигаться от стола, боялись, что Верка нас случайно заденет по лицу. Но она, пройдя по столу и наклоняясь, все ниже, продолжала свою «сиськастую игру». Потом видно, решив, что хватит играть грудью, приступила к завершающей стадии стриптиза.

Плавки слетели с нее мгновенно и Вероника начала хлопать себя по ягодицам и по самому причинному месту. После чего улеглась спиной на стол и начала вытворять, что-то совсем непотребное. Как волчок она вертелась по столу, широко расставив ноги и оголяя в бесстыдстве, всю женскую анатомию.

Тут уже и «ветеранам эротических зрелищ» надоело это стриптиз-шоу.

• Ну-ка, Вера, хватит, стол обтирать! Давай, одевайся и дуй отсюда. Живо!

Просить ее не надо было долго, схватив в охапку все свои вещи, наспех накинув, кое - что на себя, Вероника, мигом покинула помещение, штаб Добровольной Дружины.

• Да, дежурства, у вас проходят весело, - только и сумел произнести я, - и часто, вы такие представления устраиваете?

• Нет, может быть, раз в месяц, а может быть и того меньше. Сегодня день рождения, так, что немного расслабились.

Расслабление ребята видно устраивали с удовольствием. И никто никогда не догадывался, что иной раз творится за плотно закрытыми шторами, в штабе Добровольной Народной Дружины.

Вот так и проходила наша общественная жизнь.