Как подрабатывают студенты

Ни для кого не секрет, что той стипендии, которую государство выделяет для студентов и тех денег, высылаемые регулярно из дома, никогда не хватало студентам на жизнь. И чем больше будет стипендия, тем больше будут расходы. Сказать о том, что студенту денег не хватает, лучше ничего не сказать.

Всех студентов можно разделить на определенные группы по способу получения денег:

а) живущие только на одну стипендию; б) плюс, получающие деньги от родителей; в) живущие на натуральных продуктах, то есть, получающие питание из дома; г) объединяющие все предыдущие три группы, д) не имеющие ни стипендии, ни денег от родителей, ни продуктов.

Самая первая группа студентов – самая многочисленная. Когда стипендия была всего 28 рублей в месяц, они умудрялись жить на эти деньги. При этом платили еще деньги за проживание в общежитии. Если им предлагали подработать: разгрузить вагон или потаскать туши на мясокомбинате, то такие студенты всячески старались отказаться от работы. «Мне надо к зачету подготовиться или к семинару… или мне сегодня нездоровится», - вот обычная отговорка такого студента.

Вечной же темой их разговора было хроническое отсутствие денег и мечты о высоких заработках. Но дальше разговоров дело никуда не шло. Такой вот студенческий Манилов! Это были лодыри по жизни, как и их родители, не помогающие им, ввиду такого же безденежья. Наследственная связь здесь четко прослеживалась.

Если бы это были круглые сироты, тогда другое дело, но таких на курсе не было. Правда, были такие в институте, не имеющие ни родных, ни близких, но такие студенты стремились наоборот всеми силами везде подработать и обычно устраивались на несколько работ, иногда даже в ущерб в учебе.

Самая большая группа студентов - это получающие и стипендию и деньги из дома. Здесь надо сказать, что стипендию в те времена давали только за хорошую учебу. Наличие, хоть одной тройки в сессию, начисто лишало возможности получать даже эту скудную государственную помощь. Если первая группа, только канючила и с трудом вытягивала на стипендию, то представители второй группы были твердыми середняками, радующиеся и жизни и деньгам, получаемым ими от родителей. Радость эта была недолгой, так как деньги быстро кончались, но оптимизм жизненный сохранялся.

Живущие в общежитии, обычно на деньги, присылаемые из дома, покупали впрок продуктов: масло, картошки, макаронных изделий, лук и знали, что когда кончатся деньги, то можно будет как-то продержаться за счет этого «подножного корма» или где-нибудь подработать. На худой конец можно было пойти и сдать кровь, за деньги. За 450 грамм крови давали 23 рубля и талон на питание в диетической столовой. Одно было плохо, что разрешали сдавать кровь только один раз в два месяца, больше нельзя. Но были и такие студенты, которые умудрялись сдавать кровь и каждый месяц.

Вот третья группа была самая малочисленная и малодоступная. Никто никогда не знал, когда им привозили продукты из дома и где они их хранили. Все было покрыто мраком и тайной. Это были такие деревенские скупердяи. У них всегда устраивались дежурства по комнате. Каждый вечер один из них, постоянно находился на кухне, и что-то жарил, варил, парил. Утащить у них из-под носа кастрюлю было почти невозможно, хотя иногда получалось. Если один уходил куда-нибудь на минуту, то его срочно заменял другой.

У этой группы студентов нельзя было занять ни куска хлеба, на масла, ни картошки. Рожи у них были отъевшиеся и сытые. Да и в комнате они как-то подбирались по одним интересам, признакам. Стипендии они иногда получали, а вот денег у них никогда не было. Если попросить занять, то демонстративно выворачивали из кармана мелочь: «Вот, что у меня осталось на неделю!» Больше к такому студенту и не хотелось подходить, да больше, кто их знал к ним и не подходил.

Четвертая группа, самая благополучная. Было непонятно, каким это ветром их занесло в общежитие. У них хватало денег, высылаемых родителями, чтобы устроиться на квартире, но селились они по возможности в общежитии. Всегда получали стипендию, хорошо учились. По крайней мере, их никогда не ругали в деканате или на кафедрах. От подработки никогда не отказывались: деньги были, но за компанию всегда поддерживали бедствующих студентов. Регулярно получали из дома продовольственные посылки, устраивая в эти дни праздник для всех проживающих в общежитии. Так, что посылка, рассчитываемая их родителями на месяц хорошей подкормки, обычно заканчивалась через несколько дней. Спасибо друзьям по комнате, которые сознательно припрятывали часть продуктов, чтобы их не съели все сразу, обитатели других комнат.

Эта группа студентов никогда не ела «под одеялом», не прятала продукты, в отличие от студентов третьей группы. «Все мое – это ваше!» - вот основной девиз таких студентов. Имея деньги на руках, спокойно с ними расставались, как и при игре в карты, так и при походах в рестораны.

Последняя группа - это непонятная группа. Как они жили, одному богу известно, чем питались, тоже. Эти двоечники-троечники, естественно никогда не получали стипендию. От родителей тоже мало, что имели. Подрабатывать никуда не ходили, а вот пожрать на халяву любили, и могли честно отстоять на кухне и посторожить кастрюлю, пока варится студенческое кушанье.

Как всякая животинка, стремящаяся выжить в нечеловеческих условиях проживания и общежития, такой студент любил дежурить у ящика для писем и всякой другой корреспонденции. Если приходил денежный перевод или извещение, такой студент лично доставлял ценную депешу хозяину и предлагал: «Давай, пока ты ходишь на почту, я картошечки поджарю». Ведь знал, паразит, что каждая посылка и денежный перевод обмывался. И тут уж без бутылочки никак не обойдешься.

По простоте душевной студент с денежным переводом или посылкой соглашался, а наш Ваня, такой простак, душка-парень, предлагал свои незамысловатые услуги.

• Ванька, сгоняй за пузырем! – приказывали ему.

• Сей момент, щас принесу, - и мигом срывался исполнять приказание.

Ну не выгонишь же его из комнаты потом, пускай сидит и ест и пьет, а когда надо снова сгоняет. Ему не жалко и не трудно.

Таких Ванек хватало на каждом курсе и в целом на факультете. Бывало неделями не видишь такого студента, а вот только приходит перевод, он тут как, тут. Потом уже так привыкаешь к нему, что во время гулянки чувствуешь: «Чего-то мне не хватает! Ах, да Ваньки! Где же он!»

Выглянешь в коридор, да как крикнешь:

• Ванька-а-а! Где, ты черт?

• Здесь, я-я-я! – раздастся из самой отдаленной комнаты.

И на душе спокойно, есть, кому бежать за водкой. Правда, эти Ваньки, иногда вспоминали про свое давно потерянное чувство гордости. Но это было ненадолго. Кушать же хочется, а годился такой Ванька, чтобы только подносить извещения на посылки и бегать за водкой.

Иногда Ванька, что- нибудь выделывал такое, что потом долго говорили об этом случае в общежитии. Однажды, где-то около полуночи раздался страшный грохот в коридоре. Эта наш Ваня одев лыжи на ноги, по коридору, по кафельному полу решил прокатиться. Резво отталкиваясь лыжными палками, катался в пьяном виде, получая от этого нескончаемое удовольствие.

• Смотрите все на меня, я не только за бутылками гонять мастак! Я, еще и не такое могу, - думал, наверняка, он, раскатывая на лыжах.

Да, выделился, Ваня, весь пар спустил и принялся за давно привычное дело – бегать за пузырями в магазин. Веселье поднял у ребят, да и ладно.

И таких Ванек было много. Другой Ваня был специалистом по дежурствам на вахте. Если какой-либо вахтер не выходил на работу, то Ваня тут как тут. Комендант бежит, просит: «Ваня, выручи!». Он и выручает, когда бесплатно, а когда и за деньги, если кого-нибудь подменяет. Но без прибыли не остается. Знает, что скоро студенты в гости кого-нибудь приведут, а без бутылки он никого и не пустит.

И сидит такой Ваня на всех студсоветах в общежитии, в первых рядах, разбирая провинившихся студентов. А их всегда было достаточно. Ведь общага это живой механизм и здесь всегда, какой - нибудь винтик выходил из строя: кто из окна выпадет со второго этажа, а кто и собаку в комнату приведет. Собака же живая и как начнет ночью лаять и скулить, всех поднимет, вплоть до коменданта, а это уже нарушение режима. Позволь явиться на студсовет, где тебе могут пожурить, а могут из общежития выгнать. Ведь в этом студсовете «Ванек» много. Вот и думай, кого ты из этих «Ванек» не угостил халявной выпивкой или пнул под зад, чтобы не мешался под ногами.

И сидит такая вот «Ванька» на студсовете и с умным видом, которого у нее никогда не было, начинает рассуждать о правилах проживания в социалистическом общежитии.

• Это как же понимать? – обращается она ко всем другим «Ванькам», - советский студент не хочет подчиняться нашим социалистическим законам общежития. Ведь это наш дом родной, а он, понимаешь, ли, залез в женскую душевую и пытался стащить все женское белье. Захотелось ему посмотреть на голое девическое тело, вот пускай дома и смотрит, когда его сестра в ванной моется, а здесь не позволим. Есть предложение исключить такого развратника из общежития!

И ведь исключали, эти поборники нравственности - бляди тайные. Правда, был такой случай у нас в общежитии, что исключить того студента не смогли. Слишком умный попался. Что же он сделал? Когда вечером, уже ближе ко сну, перед самым закрытием душа, последние девушки домывали свои телеса, решил наш студент Вася подшутить. Тихонько пробрался в раздевалку, собрал все нательные вещи и отнес в укромное место. После чего взял и выключил свет в самой помывочной. В темноте, ведь никто же не хочет мыться, поэтому девочки с криком и визгом и повыскакивали из душа. Здесь наш Вася их и поджидал, с целью разглядывания обнаженного женского тела.

Мочалкой и куском мыла сильно не прикроешься, а тазиков в душевой нет, вот и поднялся крик на весь наш родной дом. Главное сразу не могли белье и вещи найти. Отнес их Вася на запасную пожарную лестницу, нисколько не помышляя о краже этих вещей. А вот эту статью, кражу личного имущества и хотели припаять нашему студенту, но потом поняли, что ничего он не украл и исключать не за, что.

Попытались на студсовете, Васю пристыдить, за подсматривание женской наготы, так он им такие цитаты задвинул из произведений Карла Маркса и Володи Ленина, в которых они прославляли любовь и женщин, что по тем временам, никто и слыхом не слыхивал, в виду и запрещенности, и недоступности. А вот, поди, проверь! Ведь «студсоветовские Ваньки» не знали, как в библиотеку и с какой стороны войти. Да и последнюю книжку, может и прочитали, да и то в пятом классе. Может «Муму», а может и «Каштанку». Лучше Васю не трогать. Уж больно он умный!

Вася еще тем философом оказался. Недаром в библиотеках часами просиживал, и что-то там выписывал. Вот записки и пригодились. Сумел обуздать «студсоветско – Ваньковское» собрание. Посовещались наши «Ваньки» и решили:

- Вася, ты больше, так не делай, - сказала самая активная «Ванька», думая про себя, а вдруг и вправду Владимир Ильич рекомендовал смотреть на женщин в душе.

Отпустили Васю с миром, а сами сели дальше решать и судить непутевых студентов. А сколько их еще осталось непутевых, вернее путевых, то всех и не выгонишь, некому будет в общежитии жить и некого будет на студсоветах разбирать.

Вот так и подрабатывали наши «Ваньки», на посылках, не помышляя о серьезной работе, а больше надеясь на халяву. Ходили с голым задом, но с гордо поднятой головой. Жалко, что им не выдавали форменные кожаные бушлаты с портфелем, были бы точной копией Шариковых и его учителя Швондера.

Но, где же все-таки подрабатывали настоящие студенты. Если не считать основной работы по специальности фельдшерами на скорой помощи и сторожами в детских садиках, подрабатывали на разгрузках вагонов. Вот здесь было несколько разновидностей разгрузки.

Вагоны, если приходили на продовольственную базу, то привозили в основном продукты: различные консервы, конфеты, мешки с мукой, сахаром и т.п.

Если вагон приходил на плодоовощную базу, то приходилось разгружать овощи и фрукты, дыни и арбузы, да мало, что еще вырастало в садах и огородах Средней Азии и Украины с Молдавией.

Хуже, если вагон приходилось разгружать, на какой – нибудь товарно-инструментальной базе. Здесь кроме железок и болванок, ничего другого существенного не было. Да и особой прибыли, кроме точно оговоренной суммы с вагона, не получишь.

Поэтому все стремились попасть на плодоовощную базу, на разгрузку, скажем яблок. Вначале подбирается бригада студентов из 6 человек. Меньше нельзя, а больше только мешать будут. Заранее договариваемся о стоимости разгрузки с директором базы или завскладом, хотя расценки всегда варьировали, то больше, то меньше. Непременным условием ставили, чтобы после окончания работы можно было взять 10-15 килограммов яблок, бесплатно, больше и не поднимешь, да и тащить тяжело. Как правило, на наши условия всегда соглашались, знали, что студенты больше и не украдут.

Потом мы уже позже узнали, почему заведующие базами больше доверяли студентам. Если студенческая бригада состояла из четырех человек, и вагон необходимо было быстрее разгрузить, то в бригаду подбирали еще 2-3 человека из местных шаромыжек и бичей. Вчетвером, вагон, на 60 тонн, очень тяжело разгрузить в течение 5-6 часов. Приходилось брать добровольных помощников, постоянно и ежедневно, обивающихся вокруг базы, а потом раскаиваться. Работники, они были никудышные. Поначалу, пока еще ящики таскали недалеко от дверей вагона и возили на тележке в склад, они как-то помогали. А потом, когда углублялись внутрь вагона, и работать становилось тяжелее, вот уже приходилось с ними мучаться. Постоянные перекуры, всячески тормозили работу. Да и разгрузка вагона их мало интересовала. Главное для них было – это «затариться», то есть отобрать самых отборных яблок и фруктов, да побольше, и вытащить их за пределы базы.

Сядет вот такой бичяра сверху на штабеля и начинает копаться и искать в ящиках самые спелые яблоки и с хорошим товарным видом. Нагрузит мешок, передаст своему товарищу, тот другому и яблоки каким-то удивительным способом оказываются за воротами базы. И если бы не наша скорость, с какой мы разгружали вагоны, то они бы умудрились четверть вагона переправить мимо склада.

Как мы не отбивались от таких вот горе-помощников, но нам обязательно мастера или учетчики ставили в бригаду этих бичей. Причина была довольно простой. То, что вытаскивалось мимо склада, учету не подлежало, а продавалось тут же за воротами. Ну, а деньги, скорее всего потом делились между собой. Если, такого бродягу и остановят с мешком яблок, кто-нибудь из вышестоящего начальства, то он всегда скажет, что это его законная доля, положенная ему по окончанию разгрузки.

Получалось, что нам давали в подмогу этих «грузчиков» для быстрой разгрузки вагона, а выходило все наоборот. Официально заработанные деньги, были значительно меньшей суммой, чем получалась от прямой продажи.

Вот и работали, в основном студенты на разгрузке металлических деталей и болванок. Там, где можно было украсть и тут же продать, подвязывались местные бичи.

И сколько же пришлось перелопатить и хлористого калия, и поваренной соли; вытащить на себе мешков с мукой и сахаром.

Самой престижной считалась работа на мясокомбинате. Сюда мы приходили с ребятами, к началу вечерней смены, которая начиналась в восемь часов вечера и продолжалась до самого утра, с небольшим перерывом ночью для сна, обычно с четырех до шести часов утра. Новичков на мясокомбинате, для временной работы, набирали для работы в оттайке и штабелевки мясных брикетов. Сам процесс мясообработки происходил следующим образом. После забоя скота, весь ливер, легкие, почки, сердце укладывались в специальные металлические формы и вывозились в холодильники, где они замораживались в течение 2-3 суток. После заморозки, эти брикеты с мясом привозились в «оттайку», где отделялись от металлической формы. Делалось это на удивление очень просто. Из двух шлангов подавалась горячая вода, с помощью которой размораживались брикеты. Рабочий, просто поливал металлические части горячей водой, форма отделялась, и чистый мясной кусок обратно поступал в морозильную камеру.

Вот здесь нам и предстояло его складывать в ровные штабеля. Штатные работники просто валили все на пол, а нам временным работникам-студентам приходилось все аккуратно укладывать. В морозильной камере удерживалась температура 10 - 15 градусов холода и приходилось брать с собой теплую дополнительную одежду. Как древние египтяне складывали мы нескончаемую пирамиду, и эта работа оценивалась в пять – семь рублей за смену.

В оттайке опять же собирался весь местный бомжатник. Если на разгрузке фруктов они выбирали лучшие сорта и спокойно переправляли за территорию, то на мясокомбинате разрабатывались целые операции. Где-то ближе к утру, когда все преимущественно спали, эти бомжи подтаскивали целые полутуши к забору и ловко перекидывали через него. С другой стороны, кто-то подъезжал на транспорте и увозил мясо прямо из-под носа охраны. А может, охрана все это знала и опять же смотрела на хищения своих надежных партнеров сквозь пальцы.

Если по каким-либо причинам перекидывание мяса через забор срывалось, то для наших бомжей смена прошла зря. Им ничего не оставалось, как только коротать ночь, где - нибудь в укромном теплом уголочке, но опять же эти лица совершенно не работали. Единственное на что они еще были способны, так это варили мясо под струей горячей воды. На эту процедуру затрачивалось несколько часов, но мясной бульон получался знатный.

Деньги на мясокомбинате выдавали в определенные дни, и не сразу происходил денежный расчет. Приходилось еще раз специально приезжать и, отстояв большую очередь, получать за неделю работы 40 –50 рублей. На жизнь хватало. Было бы только желание и всегда можно было заработать деньги.

Самой престижной работой и денежной, считалась работа на загрузке вагонов- рефрижераторов. Сюда обычно набиралась бригада из 10 – 15 человек. Вот здесь можно было заработать 15-20 рублей за ночь и больше, что считалось очень даже неплохо. Но трудиться приходилось, всю ночь, без перерывов и перекуров. Здесь все зависело от физической подготовки. Ведь все туши приходилось перемещать подвешенными, за крюк на специальных роликах из одной холодильной камеры на весовую, а оттуда в вагон. Кто-то из рабочих умудрялся катить сразу по 5-6 полутуш, а кто и одну- две еле передвигал.

Раз мне пришлось одну смену отстоять на весовой, где эти все туши взвешивались на специальных весах, а потом откатывались в вагоны, до полной загрузки. Так вот каждую полутушу приходилось закатывать на весы, взвешивать и обратно откатывать. Все это надо было делать быстро, чтобы не загромождать проход и не мешать погрузке вагона. Но часто бывало, что ролик с рельсы соскользнет или сама туша оборвется. Вот тут приходилось звать на помощь и слышать добрые матерные приветствия со стороны рабочих бригады, помогающих наладить передвижение туш.

Бичи и пьянь всякая в этих бригадах не работала. Как мы позже узнали, здесь в основном трудились преподаватели ВУЗов и всякая гнилая интеллигенция. Но ребята работали на загрузке вагонов очень хорошо, и поэтому зарабатывали прилично. Мне пришлось только одну смену поработать в такой бригаде, а потом, как ни старался к ним попасть, она всегда была укомплектована под завязку. Приходилось заниматься штабелевкой мяса или работать в оттайке.

Один из наших студентов, Валера, подрабатывал в кочегарке. Приходил он с работы грязный, как кочегар, и заваливался спать, не сходив даже в душ. У него простынь вечно была серо-угольного цвета. Мы все еще удивлялись, где это он мог так умудриться испачкаться, но тот был несказанно доволен, так как денег в месяц получал больше, чем в любом детском садике.

Многие студенты устраивались на почту разносить телеграммы, но эта работа не вызывала большого энтузиазма. Приходилось добираться своим ходом, в такие труднодоступные места в городе, что охотников на эту работу было мало.

В зимний период времени один из наших сокурсников нашел следующий вид работы. Ему было необходимо разгрузить из цистерны битум. Так как была зима, и вся емкость полностью замерзла, то он разводил ежедневно костер под цистерной и оттуда ведрами таскал в другую емкость, битум на склад. Заработок ему положили большой, где-то 400 – 500 рублей за полную разгрузку и наш бедолага ежедневно, только и жег костер, и ведрами разгружал цистерну, забросив почти все занятия. Грязный был также неимоверно. Поработав с недельку, он приглашал к себе в напарники с ним поработать, но никто из студентов не согласился.

И основной приработок у студентов это была работа в «ССО» – в студенческом строительном отряде. За два летних месяца работы, при удачном раскладе можно было заработать приличную сумму денег. Для многих это и был основной заработок, после которого студент мог и приодеться и обеспечить себя деньгами на весь учебный год. Но это тема отдельного рассказа.

Один из наших студентов, Григорий, работал рабочим сцены в Концертном зале. И если приезжали популярные ВИА (вокально-инструментальные ансамбли), а также популярные певцы, то его основным приработком являлись перепродажа билетов и сбыт контрамарок нужным преподавателям.

Со временем, наш Григорий, нашел себе Ваньку, который вместо него дежурил по вечерам в Концертном зале и таскал рояль по сцене, а он за него получал деньги и расписывался в ведомости. Ваньке было в радость на халяву смотреть все концерты, а Григорий и так свободно проходил на все концерты, так как за те несколько лет, что он там работал, знал все входы и выходы, и все вахтеры и контролеры его свободно пропускали.

Многие студенты, обладающие музыкальными способностями, владеющие игрой на музыкальных инструментах, устраивались работать музыкантами в ресторанах и кафе, где все свободные вечера и проводили. Для нас всегда было в радость иметь такого друга в ресторане, это позволяло нам попасть вечером в кабак и провести весело вечер. Про одного из таких друзей и будет мой следующий рассказ.