Глава 7. Случаи из практики

В повседневной практике врачей – стоматологов часто встречаются любопытные казуистические случаи, связанные не с действиями врачей, а с поведением больных в стоматологическом кресле. Порой врач не может придти в себя от произведенных по отношению к нему действиями больных. Есть и горькие случаи, касающиеся крайней невоспитанности, грубости и хамства со стороны больных, привыкших считать, что все ему только обязаны и живущих по принципу «Не для того мы кровь проливали на …(здесь есть различные варианты – баррикадах, войне, забое, на кухне и т.д.), ну, а большая часть людей доброжелательна, по - детски реагирующая на шутки врачей и правильно понимающая весь план лечения, предложенного им врачами.

В нашей клинической практике были и горестные и веселые случаи. Их сразу все и трудно вспомнить, а если и вспоминаешь, то больше веселых.

Очень много смешных случаев было, у одного из авторов, во время работы в сельском районе, в простой центральной районной больнице, где пришлось после окончания института отрабатывать несколько лет до поступления в клиническую ординатуру.

Вот, эти истории.

«Никогда не забуду один из первых случаев. Ко мне на прием, пришла бабушка для удаления зубов. Я спокойно ее приглашаю садиться в кресло, а тем временем, начинаю распрашивать основные жалобы больной. Что греха таить, собирая первые анамнестические данные, врач старается больше спрашивать и записывать, а не осматривать больного. Записав все, что было нужно, беру стоматологические инструменты и поворачиваюсь к больной для осмотра полости рта и не нахожу на привычном месте больную. Оказывается она, вместо того, чтобы сесть в кресло, уселась у его основания, там, где обычно располагаются ноги пациентов, и сидит с раскрытым ртом, ожидая моих действий.

Только сейчас я услышал смех медсестер, которые уже в течение нескольких минут наблюдали эту картину со стороны.

Бывали случаи, когда больные, на вопрос с какими жалобами пришли, отвечают: «Удалите мне, доктор, окамёлтыши!» Только после консультации с медсестрами узнаешь, что им надо было удалить корни зубов. Ну, а синонимов корней зубов в деревне было очень много: и «обрубки», и «заковалки», и «костолыги», и «корняги». По разному их называли, кроме настоящего названия: зубные корни.

Я предлагаю читателю перевести на нормальный русский язык эти характерные жалобы, часто предъявляемые пациентами врачу.

- Ой милый, ну – к , чё, помоги, крыльца болят, масалыги болят, боковины болят, прозвоночник пересекло, а сец желтой – желтый. Ты, мне доктор, сделай арген, чтобы всю болесть просветить! -

Или был у меня один старенький больной, которому я на заре своей практической деятельности, изготавливал полные съемные протезы. Уж как я старался ему их сделать, многократно подгонял, корректировал. Все никак ему протезы не подходили. Да, что самое обидное было, что протезами своего соседа он пользовался хорошо, брал их, чтобы поесть, а моими протезами ну никак не мог. Дело дошло до того, что я ему посоветовал: «Дедушка, ты поменяйся со своим соседом протезами». Это было сказано ему в шутку, но он понял это буквально и на самом деле поменялся зубными протезами с соседом. Я попросил, чтобы он привел своего соседа, и что самое удивительное, протезы тому подошли в самый раз и не надо было их подгонять. А главное сосед был рад- радешенек, что ему достались новые зубные протезы.

Удар, конечно, по моему врачебному самолюбию был сделан страшный, но сколько еще пришлось всего перетерпеть по молодости своих лет и от недостатка практического опыта.

Очень много было неприятных случаев при снятии оттисков. В те уже далекие семидесятые годы не было эластических оттискных масс и все слепки снимались гипсом. Навыка в работе еще совсем не было и приходилось, чтобы вывести оттиск из полости рта немало потрудиться. Ввести- то оттиск в рот еще как – то можно, а вот когда он прилично схватится, то не знаешь с какой стороны толком и подойти. И вот раз, проморгав, время схватывания, начал я оттиск выводить из полости рта. Да не тут – то было. Оттиск, как вкопанный. А у больного – пародонтоз. Зубы слабые и подвижные. Посильнее приложился, да как дернул… Смотрю в оттиске торчат две какие –то маленькие морковки (для непосвященных читателей объясняю, это – корни зубов), сразу и не понял, что это, только потом сообразил, когда больной начал сплевывать кровь в плевательницу. Оказывается, это я «изобрел» новый способ удаления зубов с помощью гипсового оттиска. Благо больной попался с юмором и видя мое состояние, говорит: «Ничего, доктор, я их все равно хотел удалять, а теперь не надо и к хирургу на прием записываться!»

Еще было интересно наблюдать за лечащими врачами со стороны. В Курганской областной поликлинике работал врачом стоматологом – ортопедом Семен Ильич Розман. Обаятельнейший человек, прекрасный специалист. Всю жизнь проработав, вернее прослужив в армии врачом, после выхода на военную пенсию продолжил свою работу на гражданке. Как и все военные, за годы свой службы Семен Ильич выработал громкий командирский голос. Когда он принимал больных, то от его кресла доносились команды: «Сесть! Открыть рот! Закрыть рот! Встать!» Тем не менее, несмотря на внешнюю суровость, Семен Ильич, был очень добрым человеком. Никогда не забуду одну врачебную сценку с участием Розмана, медсестры Паны Дмитриевны и больного. Был заключительный этап протезирования - фиксация мостовидных протезов на висфат – цемент, который требует большой слаженности в работе медсестры с врачом и выполнение всех врачебных требований больным. Врач начинает обрабатывать зубы под коронки перекисью водорода, спиртом и сушит эфиром. В это время медсестра начинает замешивать фиксирующий цемент, а от больного требуется только широко открыть рот, чтобы слюна не смачивала зубы и сидеть, не закрывая рот до конца процедуры. Но тут видно больной, решил, что-то спросить у врача или закрыл рот в самый неподходящий момент.

Открой рот! – закричал во всю мощь своих легких Семен Ильич, - открой рот, сейчас же. -

Больной от страху, вцепившись в кресло, широко открыл рот, боясь чем – то навредить врачу. А тот на высоте своего крика, обернувшись к медсестре моментально преобразившись, тихо попросил:

Пана Дмитриевна, замешайте пожалуйста цемент.

И тут же к больному во всю мощь своего голоса:

Открой рот, я тебе сказал! Открой сейчас же! Да, как ты сидишь я тебя спрашиваю!

И к Пане Дмитриевне опять очень тихо:

Очень хорошо замешиваете цемент! Очень хорошо.

Часто вспоминается один случай, произошедший с одним из наших ассистентов на кафедре. Преподаватель Ч. в конце занятий, отпустив студентов, решил сам снять гипсовые оттиски пациентке – бабушке. Гипсовый оттиск в полость рта ввел, а вот вывести его изо рта забыл, оделся и ушел домой.

Тем временем медсестра понесла инструменты на стерилизацию, а санитарочка начала уборку в кабинете, подготавливая его к завтрашнему дню. Так не торопясь, она добралась до кресла с больной, которая вся истекая слюной, только мычала, и ни слова не могла сказать. Санитарочка побежала в ассистентскую, чтобы сказать преподавателям о припозднившемся пациенте. Но там как на грех, никого и не было. Побежала в зуботехническую лабораторию, там нашла одного преподавателя, который и вытащил гипсовый слепок изо рта. На вопрос: «Бабушка, почему, вы так долго, ничего никому не говорили, хоть подали какой-нибудь сигнал!»

Пациентка, так спокойно отвечает: «А мне, Александр Петрович, сказал сидеть, вот я сидела!»

В это время, а прошло уже около двух часов, вспомнил о своей пациентке наш незадачливый ассистент, и позвонил на кафедру, чтобы помогли у бабушки вывести оттиск из полости рта.

Пришлось только высказать вслух пару слов о его ошибке и от души посмеяться.

В те годы, которые приходили на мою учебу в клинической ординатуре, можно было много историй - баек выслушать о других преподавателях. Запомнилась одна. Касается одного из профессоров. По известным причинам, о которых читатель догадается чуть позже, фамилия этого профессора не указывается.

Так вот на одной из кафедр проводился ремонт сантехнического оборудования. Дошли сантехники и до кабинета нашего уважаемого профессора. Встал вопрос, на каком расстоянии от пола устанавливать раковину для мытья рук. Соответственно сантехник и спрашивает об этом нашего профессора.

Тот не говоря, ни слова, молча подходит к тому месту, где должна располагаться раковина, руки прикладывает в области ширинки брюк, примеривается, как бы имитируя, те действия, которые производит каждый мужчина при мочеиспускании и говорит:

«Вот, на такой высоте и делайте!»

Ну, а этот случай произошел, с одной из наших уважаемых администраторов клиники, в обязанность, которой входит также и беседа с пациентом, отвлечение его от тревожных мыслей, создание благоприятной и доверительной обстановки. По привычке, выполняя свои обязанности, наш администратор предложил пациенту немного посидеть в фойе, дожидаясь, когда освободится его доктор. На, что тот ответил:

Спасибо! Я уже и так три года посидел! -

Однажды на приеме один уважаемый врач-терапевт объяснял своему пациенту, какие необходимо выполнять рекомендации. Ему в частности были предложены делать содовые ванночки. На, что больной спросил:

А, что прямо в ванну соду насыпать и там ложиться?

Да, нет, в ванну насыпать соду не надо, делайте только содовые ванночки – ответила стоматолог.

Так, что я, сегодня останусь без ванны!

Нет с ванной вы останетесь, но ложиться туда не надо – терпеливо объяснял доктор. Но до больного, по всей видимости так ничего и не дошло.

В доперестроечное время у хирургов- стоматологов был очень маленький резерв анестетиков для производства любой амбулаторной хирургической операции. В основном использовался новокаин, редкостью были лидокаин и тримекаин. На наш российский рынок уже стали проникать хорошие анестетики производства Франции, Германии, США, но естественно на государственном стоматологическом приеме это была чрезвычайная редкость, а в частных клиниках, которых еще было очень мало, внедряли их с определенными трудностями. Больные еще не привыкли платить за производство любой хирургической операции, тем более анестезию, хотя многие уже слышали, что дескать, вот в одной клинике сделали какой-то чудесный укол и «совершенно было не больно». Пациенты и стремились всеми правдами и неправдами достать эти обезболивающие средства, но повторяю еще раз, что возможностей для этого было очень мало. Люди еще не отвыкли от дефицита, а желание почувствовать на себе действие заграничного средства было очень велико. Из головы еще не выветрилось сознание того, что все импортное должно быть обязательно хорошего качества. Заветная этикетка с иностранными словами предполагала, что в руках самое лучшее. Но это было не всегда.

К этому еще российский народ придет через несколько лет, почувствовав на себе вкус импортных колбас и китайского ширпотреба.

Здесь хочется добавить, что и на самом деле анестетики типа «Септонест» и «Ультракаин», намного превышают по своим положительным качествам отечественные препараты.

В одном хирургическом стационаре города Омска был очень большой шутник, врач хирург- стоматолог. Приходит к нему больной для удаления зуба на нижней челюсти, по знакомству, тогда это называлось по «блату». Врач, чтобы показать все преимущество своего личного приема, а кроме его мастерства рук и умения у него и ничего и не было, сказал:

А, вам, уважаемый, мы сделаем анестезию из лучшего американского анестетика. Сестра, пожалуйста, подайте флакон этого лучшего заморского средства!

Надо сказать, что в стационарах, новокаин и другие лекарственные средства, обычно аптеки упаковывают по 200 –300 мл во флаконах, то есть сколько необходимо для производства любой хирургической операции под местной анестезией. Ампульные средства тоже бывают, но реже и они стоят значительно дороже, что для администрации больницы крайне невыгодно. Не забывайте, что это были восьмидесятые годы, когда все отпускалось строго по разнарядке, не выходя из расходных статей бюджета. Все эти лекарства во флаконах стояли в операционных или перевязочных и хирургические сестры их использовали по мере надобности, периодически заменяя, в зависимости от срока хранения.

В нашем случае сестра берет флакон с обычным нокаином, подает доктору, тот спокойно набирает в шприц анестетик, делает анестезию и через некоторое время приступает к удалению зуба. А свойства новокаина таковы, если врач точно сделает анестезию, попадет как говорится в нужное нервное сплетение, то и операция проходит безболезненно. Но в нашем случае, может доктор сделал анестезию недостаточно точно, а может и больной, как говорят «был с большого бодуна», то есть с похмелья. Вообщем анестезия на него плохо подействовала. Сильной боли нет, но все-таки некоторая болезненность была.

Больной кричит, что есть мочи, анестезия - то плохая, не заморским же на самом деле, сделана лекарством. Врач продолжает свою работу, временами пациента успокаивает:

- Потерпите, пожалуйста больной, потерпите, - и наконец, некоторое время спустя, удалив зуб, говорит больному:

Что, больно было? А, вот представьте себе, как еще было больнее если бы анестезию простым новокаином сделал! Вот, то- то же!

После таких слов, больной и забывает про все свои мучения, ведь ему же была сделана операция - удаление зуба под местной анестезией, с применением лучшего «импортного лекарства»!