Попутчица

В этот раз мне опять не повезло. Шеф на работе сказал, чтобы я в срочном порядке выезжал на поезде в соседний город к нашим партнерам по бизнесу и отвез необходимые документы для подписания договора. В те далекие доперестроечные времена не существовало ни факса, ни сотовых телефонов, ни электронной почты, никаких других современных средств связи. На территории огромной страны колесили взад вперед на всех видах транспорта тысячи командированных. Поезда были переполненные, самолеты летали под завязку. Благо там еще не продавали стоячие места, а то люди летали, держась за поручни, как в переполненном автобусе.

В этот раз лететь было не надо, а поезд шел около суток до нужного мне города. Билетов в железнодорожной кассе уже давно не было в купейном вагоне и пришлось довольствоваться плацкартой на верхней полке, да еще в последнем вагоне. Дело молодое, надо было срочно ехать, иначе срывался договор, от него зависели все премиальные и тринадцатая зарплата. Дали командировку на три дня, за это время должны были согласовать все документы и подписать все договора. Обратно, как заверил шеф, партнеры обещали отправить меня домой в более комфортных условиях.

Поезд отправлялся под вечер. Закупил в магазине весь запас неприхотливых командированных продуктов с обязательным алкоголем и отправился на вокзал. Вскоре подошел поезд. Последний вагон мне показалось, был построен в те годы, когда в Сибири правил верховный правитель Колчак или в Шушенское отправлялся на нем наш вождь пролетариата Ленин. Уже во время движения мне потом стало казаться, что этот вагон специально прицепили в конце состава, чтобы потерять где-нибудь в бескрайних степях нашей необъятной родины.

Как только поезд тронулся пассажиры в вагонах зашевелились, стали доставать продукты и как обязательный атрибут еды любой поездки вареные курицу и яйца. Дело было зимой. Вагон отапливался, но холод проникал во все щели и как, ни старались наши проводники, тепло уходило в окружающую среду, а не в вагон. Но согреть зимой морозный воздух еще никому не удавалось. Потом они видно и отапливать перестали, а пьянствовали у себя в купе. Предварительно перед этим раздали запас байковых одеял и со словами: «Вот, блядь холод кошмарный, как в Освенциме и угораздило же нам согласиться ехать в прицепном вагоне! Как срок на каторге отбываем!», закрылись в купе и больше я их почти и не видел. Почему в Освенциме, я так и не понял, может где-нибудь в газете прочитали, а может им кто и рассказал из очевидцев тех далеких годов.

Моими попутчиками на нижних полках была супружеская пара средних лет, а на верхней полке, напротив, была молодая особа, лет тридцати, довольно привлекательной наружности, но с небольшой хромотой на одну ногу. Я этот ее недостаток заметил еще при посадке в вагон. Пока поезд стоял на станции и в первые часы движения все пассажиры по давней традиции сидят на нижних полках, внизу, а уже ближе к ночи перебираются на свои законные верхние полки. Через проход на боковых полках расположились бабушка, видно со своей внучкой, но они на нас абсолютно не обращали никакого внимания.

Пока ели в сухомятку, чай по вагону никто не разносил. Робкие попытки заставить проводников выполнять свои функции ни к чему не привели. В титане был кипяток и кто предусмотрительный, тот взял с собой заварку и кружки и самостоятельно наливал себе. У меня, как командированного ни того ни другого не было, да и соседи тоже не позаботились, так, что сидели, давились едой, пока не стал пробирать холод. Тут я первый и предложил замахнуть по пятьдесят грамм коньяка для согрева. Мои попутчики сразу же согласились и не дали себя долго уговаривать. Стало довольно-таки прохладно. Первую бутылку коньяка выпили минут за двадцать. Сразу же потеплело на душе. Пошли разговоры о погоде, о бардаке в стране, о престарелом генсеке, об обязательстве правительства дать каждому квартиру к 2000 году. Ну, вообще всё как всегда. Тут и сосед по плацкарте многозначительно переглянулся с женой и та с недовольной миной достала бутылку водки из сумки. Уже через час познакомились и казалось всю жизнь не расставались, а знаем друг друга давно.

Моя соседка по верхней полке тоже от нас не отставала. Пила наравне со всеми. О ней я узнал, что едет от подруги к себе домой, а муж где-то находится в длительной командировке, но больше походило из ее рассказа, что не вылазит из тюрьмы. Когда выпили вторую бутылку, уже всем стало тепло, да и соседка вдруг вспомнила, что ей подруга положила на дорогу бутылку в сумку. После третьей совсем стало хорошо. Жена соседа развеселилась, стала своего мужика толкать в бок, щекотать, подтрунивать, с таким небольшим сексуальным намеком. Да, и моя попутчица прямо стала ко мне льнуть. То невзначай руку на колено положит, то приобнимет, прижмется, начнет что-то на ухо всякую ерунду говорить. В общем алкоголь сделал свое дело. Все стали родными и близкими. Но сексуальная энергия требует выхода, а где можно совершить половой акт, если едешь в плацкартном вагоне? Только в тамбуре. Вот тут только я и оценил всю прелесть последнего вагона. Через тамбур никто уже не пройдет из соседних вагонов. За окном лишь только удаляющиеся рельсы. А если хорошо подпереть дверь, то из твоего вагона никто не сможет выйти покурить. Так, что худо-бедно, а площадка для сексуальных утех есть, немного получше общественного туалета, но все, же можно уединиться. Зимой темнеет быстро, так, что и та единственная неразбитая лампочка в тамбуре, вполне создавала интимную обстановку.

Пригласил я свою попутчицу пойти покурить. Весь вагон уже отходил ко сну. Сосед со своей женой разместились на одной нижней полке, накрылись одеялом и стали производить некоторые телодвижения. Так, что было самое время покинуть наше плацкартное купе. Бабка напротив давно уже спала, а из соседних купе уже почти не слышно было разговоров.

В тамбуре было холодно. Одетые пальто и теплые вещи поначалу только мешали. После страстных объятий и поцелуев начал я стаскивать со своей попутчицы штаны, а та не дает! Вот тебе и раз. Сама намекала, намекала, а как до дела дошло, не хочет. Но я не правильно истолковал ее протест. Просто она попросила меня отвернуться, дескать, стесняется. Ну, я отвернулся, стою курю новую сигарету, слышу шорох, что-то упало. Ну, думаю, да ладно, что там еще у женщин может быть. Вдруг она подала голос и сказала, что готова. Я повернулся, смотрю она стоит полностью голая ниже пояса и в руках держит штаны, прикрывая немного ноги. В полутьме я только и рассмотрел ее черный бедренный треугольник из кучерявых волос. Надо сказать, что моя попутчица была несколько выше меня на полголовы, так, что я, не задумываясь, решил овладеть ей стоя. Да и сама она, как я потом понял, позже не согласилась бы на другую позу.

Я с жаром набросился на нее. Немного подсадил на какой-то приступок, краем глаза еще заметил тормозной стоп-кран над головой, подумал, как бы в порыве страсти не сорвать его. И начал охаживать свою незнакомку. Ей оказывается и мало надо было. После первых же телодвижений закатила глаза, застонала, а я по пьяной лавочке могу катать до изнеможения. Вдруг слышу, что-то стучит в стенку тамбура. Я двигаюсь в одном темпе и стук в таком же темпе, я замедляю, и стук замедляется. Сперва думал, что колеса стучат о рельсы, да нет стук какой то посторонний. Ничего не могу понять. Попутчицу за задницу обхватил двумя руками, трахаю её, как сейчас говорит современная молодежь, она стонет, а стук продолжается. Как дошел почти до кульминации, случайно бросил взгляд вниз и тут увидел на полу тамбура какой- то предмет, в виде ноги. Посмотрел выше и вижу, что сразу же под коленом у моей попутчицы почти ничего нет. Так небольшая культя, сантиметров двадцать. Моя девица стоит на одной ноге, а культя бьётся по стенке тамбура. Я её трахаю, а культя бьется! А протез на полу валяется. От удивления и неловкости такого положения я и не помню, как и кончил. Натянул штаны и быстрее к себе на верхнюю полку. Спать и еще раз спать. Проспал до обеда, тут вскоре и выходить надо было. Моя попутчица безмятежно спала или делала вид, что спит. Так и расстались.