Операции на сердце

Говорить об операциях на сердце, да еще сделанных в условиях Центральной районной больницы, очень сложно. Во-первых, эти все операции были сделаны в результате острой травмы, на открытом сердце, без применения аппарата искусственного кровообращения. Во - вторых все операции проводились в самое короткое время после ранения, а иначе больного просто невозможно было спасти. Просто некоторым больным повезло, что их доставили вовремя в больницу. В-третьих, характер ранения сердца в трех случаях являлся следствием пьяных разборок и чрезмерных размахиваний ножом, и лишь только в одном случае ранение сердца произошло во время работы на циркулярной пиле. В последнем случае зубец от циркулярной пилы отлетел от диска и прошел через грудную клетку как нож через масло.

По воле случая, мне пришлось четырежды участвовать в операциях в качестве ассистента и уже по прошествии тридцати лет все операции четко отложились в моей памяти. Всех больных я отчетливо помню, только за давностью лет позабылись их имена, а вот фамилии накрепко засели в моей памяти.

Больного Токарева доставили в хирургическое отделение после ножевого ранения в грудную клетку. Во время пьяных разборок его ударил ножом в грудь один из любовников дражайшей половины. Забегая вперед, могу с полной уверенностью сказать, что все случаи ранения сердца случались на бытовой почве, а основными причинами являлись алкогольное опьянение и разборки по поводу верности-неверности супругов. Так и в этом случае, Токарева ножом ткнули в грудную клетку и доставили на скорой помощи, почти в бессознательном состоянии.

Альбина Григорьевна наш заведующий, сразу же взяла больного на стол. Рана была нанесена в области пятого межреберья, ближе к сосковой линии. Нож вначале ударился в ребро, а потом соскользнув задел сердце. Насколько тяжело было состояние больного, мы выясняли уже в ходе операции.

Сама операция, ее ход, простой, но вот осознание того, что ты сейчас будешь держать сердце в руках и любое неловкое движение может запросто остановить его работу, внушало определенный страх. Но в первый раз, все получилось в самом лучшем виде. Когда вскрыли сердечную сумку – перикард, сердце работало ритмично, но кровяные сгустки, заполнившие окружающее его пространство, не позволяли сердцу работать в привычной своей функции. Прямо на передней стенке сердца, в области миокарда, зияла небольшая, слегка кровоточащая ранка. При пальцевом исследовании в эту ранку едва помещался мизинец хирурга. Альбина Григорьевна распорядилась, чтобы операционная сестра подала иголку с шелковой нитью. После вкалывания иголки в сердечную мышцу, она сразу не стала вязать узлы, а дала сердцу немного передохнуть, так как сердце сбивалось с ритма. Уже по ходу операции наша заведующая объяснила, не надо торопиться при наложении швов на миокард: «Дайте сердцу немного передохнуть! Не торопитесь!»

Буквально за минуту было наложено три шва, потом проведена ревизия перикарда, полностью убраны кровяные сгустки. Понаблюдав несколько минут за работой сердца, Альбина Григорьевна зашила перикард, вставила резиновый выпускник, подвела микроирригаторы к ране и послойно зашила кожу. Вся операция заняла тридцать минут. Послеоперационный процесс проходил нормально. Больной уже готовился к выписке, ему уже сняли все швы, когда у него вдруг развился остеомиелит ребра, сказалось ранение ножом. Да, еще одна неприятность, но она больше касалась деревенских нравов.

Когда больного привезли в тяжелейшем состоянии в больницу. Первым делом его законная супруга, поинтересовавшись здоровьем своего мужа, и узнав о его тяжелом состоянии, быстренько подала документы на развод и за весь период лечения ни разу так и не навестила своего муженька. А Токарев, возьми, да и выздоровей. Что там остеомиелит, уже через месяц он выписался полностью здоровым, а о его ранении сердца, только и напоминал шрам от хирургической операции. Дальше он лечился в санатории, наблюдался у терапевтов, ему дали какую-то группу инвалидности. С женой он уже сам развелся и женился на другой, хотя бывшая жена и просила взять ее обратно.

Во второй операции на сердце я участвовал уже, как заправский кардиохирург. Дело, было в пятницу. Сидим мы с коллегами в ординаторской, и тут подъезжает грузовик, из которого вываливается целая толпа пьяных мужиков и баб. Прямо из окна было видно, как они стали стаскивать молодого парня из кузова, а во время транспортировки не удержали и уронили прямо на землю. Потом в пьяном виде, с заплетающими ногами, с бранью и криками, понесли мужчину прямо в двери стационара. В коридоре шум, гам, сестры начали выяснять, что случилось, а те кричат: «Хирурга нам быстрее, человека в грудь ножом ударили. Помирает, уже сознание потерял!»

Выбежал я с Шурой в коридор, а там больной лежит на полу, а вся рубашка полностью пропитана кровью с левой стороны.

Родственников сразу же выгнали из отделения, а больного повезли на каталке в операционную. Парень был в заторможенном состоянии, видно сказалась большая кровопотеря, но давление было стабильное. Альбина Григорьевна после дачи наркоза привычно вскрыла перикард, освободила полость от кровяных сгустков. Сердце работало ритмично, но вот рана была значительно больше, по сравнению с той первой операции. Из разреза, при сокращении сердца небольшой струйкой толчками выделялась кровь. Анализы крови показали, что у больного низкий гемоглобин и острая кровопотеря. Чтобы спасти его нужно срочное переливание крови.

Обычно при ранениях сердца больному переливают 2-3 литра натуральной крови. Операционная сестра подсчитывает салфетки, пропитанные кровью и приблизительно вычисляет кровопотерю у оперируемого. Но в этом случае больной уже при поступлении потерял полтора-два литра. Кроме кровезамещающих препаратов требуется обязательно натуральная кровь. И если крови потеряно много при ранении любого органа, то следствием будет падение давления и опять нужна кровь для переливания.

Еще знаменитый хирург И. П. Пирогов описал две стадии болевого шока: при первой эректильной стадии больные возбуждены, находятся при ясном сознании, иногда совершают немыслимые для тяжелой травмы действия, а при второй торпидной стадии впадают в заторможенное состояние, и если им не оказать первую помощь, могут просто умереть.

В литературе даже описан случай, когда у больного был оторван осколком на пальце руки ноготь. Ему вовремя не оказали помощь, не сделали простую перевязку и не дали ничего из обезболивающего. Так вот с тяжелыми ранениями все выжили, а больной с оторванным ногтем скончался от болевого шока.

В нашем случае, когда больного при транспортировке уронили с грузовика, он еще пытался подняться, сопротивлялся, на своих ногах старался добраться до отделения, но вот когда оказался в стационаре состояние его резко ухудшилось. Опарину, больному с ранением в сердце, срочно была проведена противошоковая терапия и струйно перелили кровь. Этими действиями мы предотвратили развитие терминальной стадии.

Вся операция длилась недолго, минут сорок. Из наркоза больной вышел быстро. После операции быстро шел на поправку, но перед выпиской из стационара внезапно пожелтел. Во время переливания крови ему влили кровь больного с болезнью Боткина – инфекционного гепатита. Уже из хирургии его перевели в инфекционное отделение, где его после проведенного лечения выписали домой с оформлением инвалидности.

Эти два случая из моей хирургической практики придали мне много уверенности. Все-таки не шутка, операция на сердце. Подчас технически сложнее сделать было аппендэктомию. Опыт постепенно приобретался, но вот еще две последующие операции на сердце закончились трагически. Впоследствии, мы еще с коллегами иронизировали. Первые двое мужчин поступили к нам в алкогольном опьянении и после операции выжили, а вот двое других были абсолютно трезвыми, но раны оказались несовместимыми с жизнью.

Как-то под вечер, привезли к нам в больницу женщину с ранением брюшной полости. Раневое отверстие находилось прямо в эпигастрии, в той области, куда обычно бьют «под дых». От родственников только и было выяснено, что ее ударил сожитель ножом во время ссоры. Ранее этот «герой» уже отсидел десять лет за убийство своей первой жены – отрубил голову топором, ну а тут видно решил побаловаться ножом. Видно никак не мог успокоиться, понравилось сидеть в тюрьме. Его милиция сразу же забрала, он собственно никуда и не убегал. Посадила в камеру предварительного заключения, а женщину привезли к нам, в хирургию.

Больную взяли сразу на операционный стол и Альбина Григорьевна начала операцию с раскрытия брюшной полости. При обследовании было выяснено, что раневой канал идет из брюшной полости под диафрагму в направлении заднего средостения. Уголовник ударил ножом снизу вверх. Сразу же провели ревизию и зашили послойно брюшную полость. Надо было переводить больную в положение для торакальных операций.

Давление больная держала, и Альбина Григорьевна все сокрушалась:

• Хоть бы нож не дошел до крупных кровеносных сосудов…. Иначе мы просто не спасем больную.

При раскрытии грудной клетки и околосердечной сумки сердце работало в каком-то замедленном режиме. В самом перикарде были небольшие сгустки крови, но явного кровотечения нигде при наружном осмотре не было видно. Наш хирург осторожно взяла и правой рукой провела по задней стенке сердца, вот тут как бы все и прорвало. Кровь просто хлынула изо всех отверстий. Количество вытекаемой крови можно было сравнить со струей воды из трехлитровой банки.

• Струйно переливайте кровь! – потребовала Альбина Григорьевна, - мы теряем больную…. Да, право, и это уже бесполезно…. Не надо, только кровь донорскую зря переводим….

С каждым новым толчком, кровь выбрасывалась в грудную клетку и заполняла все околосердечное пространство, постепенно замедляя свой жизненный, угасающий ритм. Кровь ничем нельзя было остановить. Сердце прогоняло уже почти вхолостую последние остатки крови, постепенно сокращаясь в объеме и принимая форму сдувшегося резинового шарика, точнее можно было сказать использованного презерватива. В один из моментов последовало последнее судорожное сокращение и сердце навсегда остановилось.

• Сколько там времени, - спросил анестезиолог, - да, что я к черту спросил…. Констатировать смерть?

• Да, уж смертнее не бывает, - с раздражением бросила Альбина Григорьевна и, обратившись, ко мне сказала, - сколько уже смертей повидала за 25 лет работы хирургом, но никак не могу привыкнуть. Был человек, и… нет. И зачем она жила с этим убийцей? Вот и получила, а тот мерзавец еще отсидит десять лет и опять начнет резать людей.

• Глядишь, еще выпустят его по амнистии, - поддакнула операционная сестра.

• Да, ребята, давайте посмотрим, какие сосуды были повреждены, - предложила наша заведующая и осторожно приподняла сердце, - смотрите всё заднее средостение начисто срезано…. Все сосуды. Нет, эта травма, не совместимая с жизнью.

• Разве ничего нельзя было сделать? - спросил я с надеждой, - может, с аппаратом искусственного кровообращения получилось?

• Да, тут и в клинике Мешалкина не смогли бы ее спасти, - стояла на своем Альбина Григорьевна, - а уж там оборудование, получше, чем в нашей областной клинике. Травма, несовместимая с жизнью. Считайте, что сердце просто было отрезано и держалось на одной аорте. Ладно, зашивайте поаккуратнее грудную клетку. В Шадринск надо будет труп отвозить, там судебные медики точно опишут, что послужило причиной смерти.

Так, впервые в своей стоматологической практике я стал свидетелем смерти прямо на операционном столе. Сколько их еще мне пришлось увидеть, я даже и не мог подумать. Одно могу сказать – много.

И последней операцией на сердце, где я принимал непосредственное участие, был пациент Искандияров….

Опять же в эту пресловутую пятницу, может даже тринадцатого числа, привезли прямо днем, с работы пациента, сорока двух лет, в бессознательном состоянии. Тогда еще мало кто даже догадывался, что с тринадцатым числом, пятницей, связывают колдуны и ведьмы с вампирами и мертвецами всякие ужасы и неприятности. Это уже потом с эпохой появления видеомагнитофонов появились многочисленные «ужастики». А тогда это был обычный день. Только больной был несколько необычным. Работал он себе несколько лет на циркулярной пиле, кромил доски, так в один из моментов его жизни и случилось это происшествие – от циркулярки отломался металлический зуб и со всей скоростью и мощью пробил нашему пациенту грудину и застрял где-то в грудной полости.

Больного сразу же привезли в больницу. Состояние его было крайне тяжелым. Входное отверстие от металлического зуба находилось прямо посредине грудины, в нижней трети. При боковой рентгенографии грудной клетки металлический зуб четко прослеживался, где-то позади сердца, в области позвоночника. Еще была надежда, что металлический осколок не повредил важные магистральные сосуда и на излете повредил лишь мягкие ткани с грудиной.

Стали готовить больного к экстренной операции. Такая же клиническая картина, как и при предыдущих операциях на сердце. Струйно лили кровь в вену, но при ревизии околосердечной сумки из крупных сосудов полилась кровь и буквально через минуту от большой кровопотери сердце остановилось, опять напомнив по виду сдувшийся резиновый шарик. Уже на трупе стали искать этот железный зубец от циркулярки, но сразу не смогли его найти. По той проекции на рентгеновском снимке его не было. Внимательно все осмотрели и только случайно заметили торчащий осколок. Он находился в задней стенке аорты и расположился таким образом, что основная часть его была в просвете аорты и только небольшой кусочек выглядывал наружу.

От небольшой железячки и не стало человека. Я этот кусок металла положил себе в стол в ординаторской и он у меня лежал несколько месяцев. Судебные медики почему-то его не затребовали, а вот родственники постоянно просили его отдать, что я и сделал, отдав зубец дочери погибшего.

Вот так мне стоматологу и пришлось прикоснуться к грудной хирургии. Трудно даже было предположить, что мне зубному доктору, придется заниматься такой вот хирургией, но это все было и я сейчас нисколько не жалею о тех четырех годах, отработанных мной в деревне.