«Грудь больно!»

Эксперименты по спасению людей в условиях сельской больницы продолжались постоянно и порой небезуспешно. Всё приходилось делать впервые и не все удавалось, но где настойчивость и цель идут рядом, небольшая доля удачи обязательно приведет к успеху. Можно сказать даже элемент определенной врачебной наглости, в хорошем смысле этого слова позволяет добиться положительного результата.

Вся неотложная хирургическая помощь в районе основывалась на трех основных принципах. Первый: непредсказуемость травмы доставленного больного. Второй: минимум возможностей для оказания этой самой неотложной помощи. И третий принцип: желание врачей обязательно помочь пациенту даже в самой тяжелой ситуации, порой безнадежной. Другими словами: любого больного будем лечить, несмотря на отсутствие условий, но при огромном желании. Оборудования, которым было оснащено хирургическое отделение, хватало лишь на проведение минимальных хирургических вмешательств, мало чем отличающихся от времен Пирогова и Боткина.

Все эти зажимы, держатели, расширители были придуманы нашими замечательными хирургами еще более ста лет назад и мало каких претерпели изменений с того времени. Другими словами, неотложная помощь как при Пирогове, так и в наши дни мало чем отличалась одна от другой. Основным отличием являлись наличие новых лекарственных средств, наркозного аппарата, ЭКГ, рентгенографии и уровня профессиональной подготовки хирурга. Естественно профессионализм отечественных хирургов прошлого значительно превосходил уровень подготовки современного врача.

Попробуем разобрать первый принцип: непредсказуемость травмы. В любую минуту по скорой помощи мог поступить в районную больницу больной с черепно-мозговой травмой, желудочным кровотечением, переломами всех конечностей, ребер, челюстей, ушибами мягких тканей, резаными и огнестрельными ранами в живот, грудь, ногу, голову, в задницу, с холециститом, с панкреатитом, с прободной язвой, банальным аппендицитом. Сюда можно присоединить все неотложные состояния в гинекологии, педиатрии, терапии. Можно этот список продолжать до бесконечности, приводя в качестве примеров весь учебник по неотложной хирургии. Болезненных состояний так много, а хирург в деревне один, и он должен везде уметь оказать первую помощь без специализированной бригады хирургов, без аппаратов искусственного кровообращения и дыхания, без всего того, чем напичканы все современные клиники и больницы.

Но этот минимум возможностей (второй принцип) разбивался о третий принцип: помочь во что бы то ни стало больному, в любой ситуации, наперекор судьбе, назло природе и прокурору, таинственная фигура которого незримо присутствовала при всех ошибках врачей.

Санька Крюков работал водителем в одном из сельских гаражей. Контора эта принадлежала или сельской мелиорации или агрохимизации, что-то связанное с сельским хозяйством. Кроме трех старых грузовиков и раздолбанного «уазика-таблетки», в наличие имелась еще легковая машина, перевозившая начальника и небольшая автомастерская, находившаяся на территории этой организации. Работа шла ни шатко, ни валко. Немногочисленный гаражный штат работников в основном ремонтировал свои вечно ломающиеся автомобили, да постоянно курил и пьянствовал в период ремонта.

Застойный социализм был в самом расцвете. Никто ни за, что не отвечал, за проделанную работу редко спрашивали, так как спрашивать особо было нечего. Целый день валяли дурака, играли в домино и дремали на старом диване в автомастерской.

Этот день развивался в традиционном русле. К вечеру собирались отметить очередной день рождения. Виновник торжества прикупил плодово-ягодной настойки за 1 рубль 10 копеек в количестве 10 штук, притащил из дома сала, лука, соленостей. Мужики заранее почистили картошки, загрузили ее в кастрюлю с водой и ждали той минуты, когда можно было начинать. Начальник еще с утра уехал по делам в город, но зная о предстоящем торжестве, предупредил, чтобы в рабочее время никто не пьянствовал. После работы можно, но в рабочее время ни-ни. Для пущей убедительности соврал, что ожидается комиссия с проверкой. Может он, даже, с кем –нибудь из начальства приедет из города. Ну, раз начальник сказал, делать нечего. Надо высиживать до конца рабочей смены. Да, как тут высидишь! Если вот они 10 штук вина стоят вызывающе в дальнем углу гаража и так просятся в горло. Маялись мужики до четырех часов вечера. Не выдержали. Торопливо открыли одну бутылку, разлили на пятерых и, пожелав имениннику долгих лет жизни и здоровья, торопливо выпили, без всякой закуски. Ну, а где первая пошла, там полетела вслед и вторая. Решили, что вряд ли до пяти часов, кто-нибудь из начальства уже придет. Поставили кастрюлю с картошкой на плитку. На одном из верстаков постелили газету, расставили незамысловатую закуску и пошло-поехало. Не прошло и двух часов, как вино всё кончилось. Не рассчитал именинник. Мало взял. Вот же досада! Решение созрело мгновенно. Сбегали в соседнюю организацию, такую же непонятно чем занимающуюся и попросили одного из водителей съездить в магазин за вином. Но у соседа-водителя оказалась машина сломанной и ему предложили съездить на другой, так как он трезвый и должен выручить выпивший коллектив. Его не надо было долго уговаривать. Тем более пообещали, что обязательно нальют. Ну, кто же откажется от халявной выпивки!

Пошли открывать ворота в гараж. Кое - как с трудом открыли. В связи с длительным ремонтом их редко открывали, да особой нужды не было. Ворота были деревянные, тяжелые, сделанные на совесть, не какие-то там металлические. Их и при ветре не надо было подпирать, чтобы они случайно не захлопнулись. Машину завели быстро. Сосед-водитель сел за руль, а вся пьяная компания стала давать ему советы, как правильно выехать из гаража, не задев борта грузовика. Машина тронулась и в этот момент одна из створок начала закрываться.

Санька Крюков бросился поддержать створку ворот и в тот момент, когда он почти уже выбежал наружу, машина резко дернулась и прижала его бортом прямо на выходе из гаража. Громкий крик раздался в гараже. Собутыльники бросились выручать своего товарища, закричали водителю: «Стой!», но тот или не расслышал или по какой другой причине, почему-то еще сильнее вывернул руль и еще крепче прижал бедного парня к створу ворот. С той стороны, где Крюкова прижало, не было зеркала заднего вида и водитель, не зная особенности этого гаража, а ворота были сделаны впритык для грузовой машины, посчитал, что места много и придавил Саньку. Да, на беду, при выезде из гаража была небольшая канавка для стока воды и если колеса попадали в эту ямку, то начинали буксовать и приходилось в раскачку выезжать на автомобиле. Вот так раскачивая он раздробил всю грудную клетку Саньки Крюкова. Рядом присутствующие потом говорили, что даже слышали как хрустят ребра.

Когда же машина всё же вышла из гаража, искореженное тело Саньки, просто сползло на землю. Благо, что еще переднее колесо не переехало через него. Подвыпившие шофера стояли в оцепенении и не знали, что предпринимать. Тело Саньки не подавало никаких признаков жизни. Просто лежал скрюченный человек в дверях гаража. Первым опомнился Михалыч, один из пенсионеров-водителей. Он подбежал к Саньке и тронул его за плечо, пытаясь, как бы растолкать его.

- Санек, да, что с тобой, очнись, - судорожно говорил он, не веря, что Крюков погиб, - давай, очнись, сейчас в больницу тебя отвезем! Вот же беда какая!

В этот момент туловище Саньки пошевелилось, он издал протяжный стон, больше похожий на скулеж собаки, чем человеческий звук.

- Живой! Живой! - обрадовался Михалыч, - Эй, вы, алкаши несчастные, бегом сюда, давайте грузить пацана в грузовик, только осторожно. В больницу его надо срочно.

Мужики подбежали к пострадавшему и не знали, за что его брать и куда двигать.

- Несите, вон тот щит, - приказал Михалыч, указывая на стенд с противопожарными орудиями для тушении пожара, - да, уберите багор, с топором. Чего совсем ума нет!

На противопожарный щит осторожно поместили Саньку и стали подымать в кузов грузовой машины. При неловком движении щит несколько перекосился и задел борт машины. Санька, издал протяжный стон.

- Что с тобой сынок? - спросил Михалыч, - Потерпи немного, сейчас в больницу тебя доставим, не беспокойся, там вылечат. У тебя, где болит?

- Грудь, больно, - прохрипел Крюков, - ой, как болит, дышать нечем. Грудь, больно, - опять повторил он и затих.

Водитель, так неловко выехавший из ворот гаража, стоял неподалеку и не знал, что ему делать. Он чувствовал свою вину, но не знал, как помочь. Ходил кругами вокруг кабины грузовика и боялся подойти к пострадавшему.

- Чего стоишь! – закричал на него Михалыч, - водила хуева! Заводи мотор. Кроме тебя, ведь некому везти Крюкова. Все же пьяные. Смотри, хоть грузовик по дороге в больницу не переверни!

- Да, я, мигом, - подхватился шофер и стал заводить машину.

Саньку Крюкова привезли в больницу к шести часам вечера. Я еще не ушел с работы, задержался в отделении. Грузовик подъехал прямо к дверям хирургии. Толпой мужики рванулись в приемный покой за доктором. Из их сбивчивого разговора я понял, что пострадавшего переехала машина, только потом выяснилось, что его только прижало к гаражным воротам.

Выбежал на улицу, заглянул в кузов и увидел стонущего парня. Он был бледного вида, весь какой-то жалкий, хлипкий. Еле были слышны монотонно повторяющиеся слова: «Грудь больно».

Особо медлить было нельзя. Я распорядился, чтобы больного прямо на щите несли до процедурного кабинета с максимальной осторожностью. Друзья – собутыльники, хоть с этой задачей справились. Осторожно перенесли Крюкова прямо в чистую процедурную. Сестра измерила давление. Оно было в пределах 100 на 80 мм ртутного столба. Первая стадия травматического шока. Вернее торакального шока, самого тяжелого, непредсказуемого, часто ведущего к остановке сердца.

При поверхностном осмотре я обнаружил, что ребра сломаны, но вот сколько и каких, это можно было диагностировать только при рентгенологическом обследовании. Вызванный рентгенолаборант сделал быстро снимки. На обзорной рентгенографии все ребра с обеих сторон грудной клетки были сломаны, аккуратно так, вдоль грудины. Флотационный перелом! Самый тяжелейший. Если же сломанное ребро повредило плевру или легкое, шансов выжить в таких случаях почти никаких. Из научной литературы я знал, что в первую очередь надо бороться с травматическим шоком, а потом уж лечить переломы. Главное, победить боль. Часто от болевого шока больные и погибают в первые часы.

Поднял справочник по хирургии и прямо, как по написанному, назначил все уколы для Саньки Крюкова. Его спасло, что он был в алкогольном опьянении, а это значительно ослабевает боль и шоковое состояние.

Чего мы только ему не кололи. Давление держалось на прежних цифрах и можно было сказать, что шок мы победили. Но как больной поведет себя ночью? Ведь дышать ему трудно, все ребра сломаны, а аппарата искусственного дыхания нет. Стал лихорадочно листать всю имеющуюся литературу по лечению шока и при переломах с такой клинической картиной. В одной из монографий натолкнулся на сообщение, что старые хирурги при такой травме делали инъекции с новокаином, в каждом межреберном промежутке, вдоль позвоночного столба.

Думаю, была, не была, чем черт не шутит. Ночь впереди. Мало ли чего может случиться. Попросил медицинскую сестру подготовить всё для новокаиновой блокады. Предстояло сделать по двенадцать уколов в межреберье с каждой стороны.

Санька Крюков лежал в перевязочной, ему капали все противошоковые растворы. Состояние было удовлетворительное для этого состояния, но тяжелое по характеру травмы.

- Как себя чувствуешь? – спросил я его, - Не надо ли чего?

- Грудь, больно, - простонал наш пациент, - дышать трудно, поворачиваться тоже.

- Мы тебе сейчас тебе сделаем несколько уколов с обезболивающим раствором, - сказал я ему, - ты сможешь немного повернуться набок? Тут, Саша, надо постараться. Это только в твоих интересах.

- Попробую, - прошептал наш больной, - что только для докторов не сделаешь, особенно для вас, Сергей Степанович.

- А, ты откуда меня знаешь, - удивился я, - вроде на приеме у меня не был.

- Так вы моего брата в прошлом году вместе с Ивкиным оперировали. Он еще на тракторе перевернулся и у него мочевой пузырь разорвался.

- Ну, вы, родственники, даете, - шутливо заметил я, один под грузовик попал, другой под трактор. Кстати, как там твой брат?

- Вашими молитвами, жив, здоров. Только писает часто. Вы, ему еще рассказывали, что кое- как мочевой пузырь по клочкам собрали. Хотели его вовсе удалить, слишком уж разорванный был. Писает он часто, но он к этому привык. Живой, главное. Меня тоже по клочкам собирать будете?

- С тобой проще, но и труднее, собирать особо нечего, - заметил я, - главное, чтобы легкое нигде не пострадало. Дышится трудно?

- Тяжело, но терпимо, - ответил, подумав Санька, - только грудь, больно. Пошевелиться трудно.

- Ладно, попробуй сейчас лечь на правый бок, - попросил я его, - а, впрочем, можешь на любой бок лечь. На котором тебе легче?

- Кажется на правом. Меня с этой стороны вроде бы меньше задело бортом.

- Ну и хорошо! Ложись, как тебе удобнее. Сейчас будем обезболивающие уколы делать.

Сестра принесла новокаин со шприцами. Я обильно смазал йодом всю спину вдоль позвоночника и стал ставить уколы. В каждый межреберный промежуток, ближе к позвоночнику нужно было ввести по 5-10 мл новокаина, с двух сторон. Работа муторная, сперва надо нащупать этот промежуток, потом пропальпировать позвоночник и ввести анестетик. Так сверху донизу я, с перерывами, за полтора часа и ввел весь новокаин. Крюков лежал спокойно, но ближе к концу процедуры сказал мне, что дышать стало легче и боль не такая уж стала сильная.

Вот! Что значит старые хирурги! Придумали же блокаду. Да и мы мало чем отличались от тех дореволюционных лекарей. Принцип лечения везде один, только люди разные.

Утром вызвали торакального хирурга из города. Он внимательно прочитал всю историю болезни, изучил все процедуры, сделанные нашему больному и спросил:

- Ребята, а где вы нашли рекомендации по блокаде межреберных нервов? Эту методику я на заре своей туманной юности только раз видел, а вот самому не приходилось делать. Получается, что спасли вы парня. Шансов у него же не было никаких, а тут в деревне и такой результат! Молодцы. Не всё старое стоит забывать. В вашем случае, при таких переломах, сложно из шока вывести. Это надо было интубировать больного, да на аппарате искусственного дыхания держать. Да, дела. Молодцы!

- А дальше, что делать? – спросил я у областного светилы. Вот мы подумали, что стоит ли ребра больного подвешивать за крючки, чтобы облегчить дыхание больного? Тоже старая методика.

- Нет за ребра не надо! Это варварский средневековый метод лечения. Больше годится для времен инквизиции. Через две, максимум три недели у вашего больного все срастутся переломы. Порыва плевры, травмы легкого нет, поэтому всё пойдет без осложнений. Пусть ему больше в кожу втирают обезболивающих жидкостей, типа «Огонек» или еще какой- нибудь мази. А за ребра подвешивать не надо, а то еще легкое проткнете. Пожалейте парня.

Перед отъездом областной хирург еще раз поблагодарил нас за своевременную помощь и всё приговаривал: «Надо же, межреберную блокаду сделали и спасли парня! Бывает же такое!»

Санька Крюков через неделю уже гулял по палате, а через две недели его мы выписали на амбулаторное долечивание. Как-то они раз пришли с братом в больницу. Притащили водки, закуски. Нас не было в стационаре. Передали пакет сестрам и попросили передать, что это от братьев. Одного, который часто писает, а другого, который с переломанной грудью.