Безумные ныряния

Наверное, уже столько писано-переписано литературы, столько уже опубликовано случаев в периодической печати, предупреждающей, что ныряния в реку или водоем в незнакомом месте часто приводит к печальным последствиям. Но всё бестолку. Не перевелись еще пьяные смельчаки, как говорится на Руси. Последствия двух трагических случаев мне и пришлось увидеть, и по возможности спасать и прилагать усилия в оказании помощи этих многострадальных пациентов.

На речке Миасс, протекающей через поселок городского тира Каргаполье, трудно найти глубину больше одного-полутора метров, а уж мест для ныряний, тем более. В некоторых местах эту речку можно перейти, как говорится «не замочив колена». Только домашние гуси и утки спокойно плавают среди маленьких островков суши, да свиньи лежат недвижно вдоль берега, зарывшись под самый пятачок в прибрежную тину и грязь, спасаясь от летней жары. Только ранней весной при активном таянии снега, эту реку можно назвать рекой, но к средине лета она почти полностью пересыхает.

Вот в такие теплые летние дни многочисленные компании выезжают на берега реки и устраивают пикники с обильными возлияниями. Благо далеко и выезжать не надо. Садись под любым прибрежным кустом и пей на здоровье. Обязательно в каждой компании находятся храбрецы, вернее, заводится энтузиаст, живущий по принципу «пьяному море по колено». Приняв на грудь достаточное количество спиртного, такой энтузиаст с шумом и криком прямо с берега ныряет в мелкие речные воды. В лучшем случае поцарапает всё лицо и тело об дно, а в худшем получает тяжелейшую травму позвоночника.

В один из таких жарких июльских дней в больницу и привезли первого пострадавшего. Ввалилась пьяная компания в приемный покой хирургического стационара, вместе с травмированным мужчиной и, бросив его посредине коридора, стала требовать оказания первой помощи. Больной мог вращать только глазами, ни руки, ни ноги у него не действовали. Он ими не мог не только двигать, но даже пошевелить. Отсутствовала всякая чувствительность, прямо от плечевого пояса. Уже можно было сразу ставить предварительный диагноз: «Перелом шейного отдела позвоночника с полным отрывом спинного мозга».

Прогноз при такой травме крайне неблагоприятный – полная обездвиженность, инвалидность на всю жизнь. В лучшем случае, как это не прискорбно писать, такому больному лучше сразу умереть, чем мучиться всю оставшуюся жизнь. Да и какая это жизнь? Ни рукой, ни ногой не пошевелишь. Постоянно нужен уход. Лежать только на спине на деревянном щите и ждать, когда от пролежней сам благополучно помрешь. Лишь одна голова работает, а все остальное хоть и есть, но в тоже время отсутствует. Как в фантастической повести А. Беляева «Голова профессора Доуэля». Там правда, одна голова жила и мыслила, без туловища. Но разницы, как в нашем случае, никакой.

Вместе с пострадавшим в этой пьяной компании была и жена, не понимавшая всей трагичности ситуации. Я как раз дежурил по скорой и вызвал быстро ургентного (дежурного) невропатолога для постановки точного диагноза. Хотя и так было видно, что этот пациент не жилец. Прямо на глазах больной начал задыхаться, кровяное давление падать, а руки и ноги как были обездвижены, так и оставались безжизненно висеть.

Вот же как в жизни бывает. Еще с час назад пострадавший веселился, пил, гулял, смеялся, радовался жизни и стоило только по пьяни нырнуть в реку и удариться головой об дно, как стал недвижимым чурбаном, да простит меня Господи, за такое сравнение. Супруга, находясь еще в состоянии алкогольного опьянения, в который уже раз интересовалась:

• Доктор, скажи, мы можем забрать больного, после оказания помощи? Долго ли ему еще здесь находиться? Ведь нас ждут на берегу. Друзья уже беспокоиться начнут, раз нас так долго нет.

• Боюсь, что вы не понимаете всей серьезности ситуации, - стал пояснять я, - у вашего мужа очень тяжелая травма. Сейчас сделаем рентген, приедет невропатолог и точно вам скажем, что ожидает больного.

• Давайте, быстрей делайте, к нам еще гости должны вечером домой придти. Сегодня же праздник! Все гуляют…

• Должен вас огорчить, что сегодня гости, к вам не придут, - попытался вразумить я женщину, - у вашего мужа тяжелейшая травма, а про себя подумал: «Хоть бы больной не умер до приезда невропатолога».

Вскоре на скорой помощи привезли невропатолога, и она лишь взглянув на больного сразу поняла всю безнадежность ситуации. Но как это все объяснить родственникам и друзьям, сперва их надо было выставить на улицу, чтобы не мешали получше осмотреть больного. Ведь пьяная компания только больше шумит и мешает работать, и ни до кого не доходит истинной ситуации с больным.

Больной же прямо на наших глазах стал загружаться. У него стало катастрофически снижаться давление, резко ослабло сердцебиение, появилось шумное дыхание. Данные рентгеновского снимка только подтвердили наши худшие опасения. В шейном отделе были сломаны несколько позвонков, а нарастающая клиническая картина только подтверждала все наши опасения.

• Надо, с женой серьезно поговорить, - предложила Татьяна Михайловна, невропатолог, - больной с минуту на минуту может умереть.… Потом крика не оберешься.

• Да, как с ними говорить, - ответил я, - они же все пьяные, им сейчас, что не скажи, все равно ничему не поверят. Надо просто позвать жену и пусть она видит, что мы боремся за жизнь.… Поставим капельницу, уколов каких-нибудь сделаем при ней. Кислородную маску дадим. Но это все как мертвому припарка. Пусть видит, что врачи борются за жизнь, хотя какая ему жизнь уготована. Лучше там, на реке сразу бы умер. Вон, слышите, на улице песни запели и бутылками брякают. Сейчас еще подерутся между собой. Хорошо, что не вся компания с речки приехала. Большинство остались на берегу. Надо хоть какого-нибудь трезвого из родных пригласить, чтобы дошла до человека вся безнадежность положения.

• Попробуй, найди, если жена пьяная и на ногах еле держится, но все равно надо ее звать, - невропатолог пошла на «скорую помощь» и попросила фельдшеров позвать супругу пострадавшего.

Тем временем медсестры поставили капельницу с физраствором нашему больному, приготовили шприцы для уколов. Я попросил их, что когда жена придет, начинали колоть все эти витамины больному. Пускай видит, что мы стараемся спасти пострадавшего.

За то время, что мы осматривали больного, компания ни на минуту не переставала праздновать и так уже допраздновалась, что несколько человек прилегли в кустах, на травке. Тут рядом с ними валялись пустые бутылки из-под спиртного. Сама же жена пострадавшего еще держалась на ногах и, увидев фельдшера, устремилась к ней.

• Ну, что, вылечили моего муженька, когда можно будет забирать его домой?

• Тебя, доктор просит зайти, хочет с тобой переговорить, - сказала фельдшер, - да ты Настя, хоть не пей больше. Муж-то твой совсем плохой. Травма у него очень тяжелая. Ты, разве сама не видела?

• Ничего. Он у меня мужик крепкий, выкарабкается. Чего это ты каркаешь! –набросилась она на фельдшера, - будто я не знаю, как ты его пыталась на себя затащить год назад. Тоже мне родственница. Где какой х… увидит, так сразу на себя прилаживает. Знаю я всё про твои похождения. Деревня у нас небольшая. Все про всех знают.

• Да, о чем ту болтаешь, Настя! У тебя муж помирает, а ты всё про ё…. думаешь. Очнись! Чего сейчас вспоминать, - попыталась вбить ей в голову всю трагедию положения, родственница, - давай, иди в больницу. Доктор тебя ждет….

• Сейчас иду, - и заплетающими шагами пошла в здание больницы, но дойдя до дверей, остановилась, обернулась и погрозила пальцем фельдшеру, - смотри у меня.

Татьяна Михайловна, увидев в каком состоянии пришла жена пострадавшего, не стала долго настраивать свой разговор на нужный лад, а сразу же ей все выложила.

• Состояние вашего мужа крайне тяжелое. Травма, полученная им, не совместима с жизнью. Ваш муж полностью парализован, даже если он и выкарабкается из этого состояния, то останется на всю жизнь калекой. В таких случаях я могу сказать, что лучше ему сразу же умереть, чем мучиться всю жизнь.

• Как, останется калекой? – в глубоком недоумении произнесла жена. – Он, что совсем ходить не сможет? И исполнять супружеские обязанности тоже не сможет?

• Да какие еще обязанности? Вы, видно меня плохо слушаете. Еще раз повторяю вам, состояние больного крайне тяжелое и для него лучше, если он умрет в ближайшее время. У него уже сейчас начались проблемы с дыханием и сердцем. Мы ему делаем какие надо уколы, но толку от них мало. Травма несовместима с жизнью. Надеяться на благоприятный исход нельзя. Вот представьте себе, что у него голова отделена от туловища. Вроде бы всё на месте, но голова отдельно и туловище отдельно. Разве может голова жить отдельно от туловища?

• Нет, не может, - прошептала Настя, - так, он что может и умереть? - наконец-то дошло до сознания женщины, затуманенного алкоголем, - И вы его не спасете? Он же никогда ничем не болел. Здоровый лось. Как это умрет? У него же член до колена.

• Да, что вы всё о члене думаете, - с раздражением сказала невропатолог, - я еще раз повторяю…. У вашего мужа полный отрыв спинного мозга. Он уже сейчас не может двигать ни рукой, ни ногой, ни тем более членом. Полностью обездвиженный. Мы его сейчас на щите перенесем в хирургическое отделение и вы, пожалуйста, сейчас никуда от него не отходите.

• Конечно, я никуда от него не отойду. Всё, что надо сделаю. Только скажите.

• Вот и хорошо. Ваши родственники смогут помочь перенести больного в хирургию?

• Сейчас попрошу, - ответила Настя, еще находясь в заторможенном состоянии или от принятого алкоголя или от полученного известия.

На улице под деревьями мирно разлеглась компания из четырех человек. Думать, что от них будет какая-то помощь, было нереально. Они все безмятежно похрапывали и можно было из пушки палить, но они вряд ли бы проснулись. Настя попыталась растолкать одного из спящих. Да, куда там, он только приподнял голову, что-то промычал и завалился на травку. После безуспешных поднять на ноги своих друзей, Настя стала оглядываться по сторонам, ища глазами кого-нибудь, кто бы мог ей помочь. Но территория больницы была пуста. Воскресный день, все отдыхают. Кого еще можно найти в этот час. В бессилии она опустилась на траву и тут до нее видно дошел весь трагизм положения. Как будто, что-то замкнуло в глубине мозга. Кто-то невидимой рукой переключил тумблер и ее состояние резко изменилось.

На женщину было тяжело смотреть. Еще несколько минут назад она была веселой, жизнерадостной, а сейчас по ее лицу текли слезы, и не было слышно ни одного всхлипывания. Алкоголь видно сразу выветрился из ее головы, и она с надеждой еще продолжала смотреть на двери приемного покоя.

• Разве нельзя ничем помочь? – заголосила она, - ведь он же такой молодой! Как же я одна останусь с ребенком? Что мне делать? – и резко вскочив бросилась в больницу. – Доктор, скажите, можно ли спасти моего мужа? – увидела она меня, выходившего из приемного покоя.

• Медицина бессильна при этих травмах. Считайте, что ему как бы голову отрубили и обратно ее уже не пришьешь.

• Можно мне его увидеть, - спросила жена, - мы же так быстро доехали до больницы. Ведь он только нырнул с берега, смотрим, а он в воде без движения лежит. Ребята его сразу и вытащили из воды и привели в сознание. Погрузили в машину и быстрей сюда, в больницу. А вон оно как получилось!

Тем временем в больнице приготовили щит, осторожно погрузили на него пострадавшего и понесли в хирургическое отделение. Как всегда в транспортировке помогли выздоравливающие больные.

Наш больной был без сознания. Из его легких вырывались хрипы, дыхание было затрудненным. По внешнему виду больного можно было и без медицинского образования определить, что осталось ему жить считанные часы. Так оно и случилось. Пролежав в палате два часа, больному стало резко плохо и, не приходя в сознание, он умер.

На вдову погибшего было трудно смотреть. Еще всего четыре часа назад эта была веселая женщина, а сейчас у нее изменилось настроение, лицо стало вмиг каким-то посеревшим, осунувшим. По лицу текли беззвучно слезы. Но уже ничем нельзя было помочь этому горю.

Я быть может никогда и не стал описывать этот случай, если аналогичная история не произошла ровно через год. Привезли молодого парня, нырявшего в реку. Абсолютно трезвого, тренированного, спортсмена. Решил он сделать сальто при нырянии, да неудачно приземлился.

Травма у этого пострадавшего была аналогичной. Произошел также полный отрыв спинного мозга в области шейного отдела позвоночника, но несколько ниже от основания черепа. У него сохранилась чувствительность в области плечевого пояса. Мы еще думали, что может быть со временем восстановятся движения в руках, но прогноз областные консультанты поставили безоговорочный: больной приговорен на полную обездвиженность. Ему еще ввинтили в черепную коробку шурупы и за них стали вытягивать позвонки, надеясь, избежать давления на спинной мозг, но все было понапрасну. Ежедневно больному делали массаж, стимулировали нервные центры, постоянно переворачивали больного, чтобы избежать пролежней. Но все было бесполезно. Родные и близкие дневали и ночевали в больнице. Просуществовав всего каких-то пять месяцев, у больного развились застойные очаги в легких. Возникла пневмония, вылечили, тут же вторая. Несмотря на все усилия на коже ягодиц появились пролежни. С каждым днем появлялись все новые язвенные очаги. Пневмонию вылечим, появляются пролежни. Любая инъекция приводила к нагноению. На парня было жалко смотреть. Какой-то был замкнутый круг. Одно лечим, другое калечим. Каждый день он у меня спрашивал: «Доктор, я буду жить?» Приходилось изворачиваться, врать, но уже сам больной почувствовал, что ему осталось мало жить. И вот от очередной пневмонии мы так и не смогли его спасти. Отек легких. Смерть.

В этих двух случаях исход был с самого начала ясен. Волей-неволей и сам врач привыкал к мысли, что больной обязательно умрет. Родственники были заранее предупреждены и уже свыкались с мыслью о скорой смерти близкого человека.

Спрашивается? И стоило ли нырять в эту речку, чтобы лишить себя жизни?